Комиссар был уже на катере, Соскин давно суетился в рубке капитана, Каримов запрыгнул на борт последним. Старухе действительно клюка нужна была для собак, одна неугомонная облаивала её до тех пор, пока лёгкий катерок не скрылся из вида.

Всю остальную дорогу до райкома молчали, один угрюмо, другой послушно; Соскин не интересен был никому. Комиссар, углублённый в себя, иногда справлялся у Каримова о каком-нибудь населённом пункте на берегу. Тот старался обстоятельно рассказывать, но что расскажешь о двух десятках изб? Обстановку в районе подполковник давно уже доложил, а говорить об убийстве?.. Какой смысл, когда ничего не ясно. Квашнин проинформирует, вероятнее всего, только к вечеру, если будут новые сведения.

— Странная какая-то эта стрельба, — вдруг проговорил комиссар. — В этой деревне когда последний раз убивали?

— Последнее убийство в районе было полтора года назад, а в этой деревне совсем ничего подобного не припомню. Здесь не город, товарищ комиссар.

— Патриархальная тишина, — процедил сквозь зубы Даленко, — спящее царство.

Они сидели вдвоём на корме шустрого катера, спрятавшись от ветра за капитанской рубкой; спустя час-полтора пути свежесть и прохлада превратились в опасность, и Каримов уговорил комиссара перебраться в эту часть корабля. В каютах и кубрике было душновато, к тому же особенно не поговоришь при посторонних. А поговорить с комиссаром Каримову очень хотелось. Он всё-таки не отчаивался услышать мнение начальства по поводу пойманного утопленника.

— Гастролёры городские не поделились с вашими местными бракашами, — ни к кому не обращаясь, выдавил из себя Даленко.

Каримов ловил каждую его фразу.

— У меня есть все основания полагать, что Дятлов тоже скоро обнаружится, — многозначительно вставил Каримов, так и не дождавшись продолжения от Даленко.

— Ты скажешь! У него есть основания… — откровенно хмыкнул комиссар и сплюнул за борт. — Мне задницу твоими основаниями подтирать! Завтра «самому» докладывать, а у тебя — основания…

Каримов прикусил язык.

— И думать нечего — на дне и второй! В низах, у моря сегодня-завтра его вылавливать. Искать на раскатах нужно, пошлю туда местных оперов и вертушку добавлю. Если не зацепится нигде, подтвердятся твои основания. — Даленко напряжённо хмыкнул, получился всхрап возмущённого могучего жеребца.

Каримов даже вздрогнул, продолжая ругать себя, — вот ляпнул! Но от своего отступать не собирался. Чуял, он на верном пути, только Даленко не успел ухватиться за его удачную находку.

— Я к чему говорю, товарищ комиссар, — снова начал он искать подходы к Даленко, когда тот успокоился, — отношения между этим утопленником и пропавшим Дятловым развивались не на мирной основе.

— Кончай ты свою дипломатию! — оборвал его Даленко. — Проще говори! Крутишь вокруг да около.

— Поколачивал утопшего Медведь.

Комиссар заинтересованно вгляделся в подчинённого, явно стараясь осмыслить услышанное.

— Медведь — это кличка Дятлова, — начал осторожно развивать удачную находку начальник райотдела. — Он с Фирюлиным дружбу водил только ради промысла, а так, в общении, не уважал его. Аким — уголовник, авторитетом в деревне не пользовался, хотя и отсидел в колонии за продажу краснухи. А может, как раз, что был судимый, поэтому и уважением не пользовался. Да и чужак он, в деревне так и не прижился, хотя бабу себе нашёл. Так городским его и считали, а за воровские замашки не терпели. В колхозе к работе его Деньгов так и не допустил, а Тихон Жигунов гонял его от рыбаков. Мне докладывали, что даже поколачивал он Фирюлина, когда тот на тони нос совал. Как-то избил, хоть в больницу вези, но я хода делу не дал — Аким заявление писать отказался. И от дружка его, Дятлова, Гнилому доставалось. И не раз. Вот какая интересная закавыка. Не всё у них миром было между собой.

— Ну это ещё не факт, — не улавливая, куда клонит Каримов, рассуждал комиссар. — По пьяне кому морду не набьёшь. А среди этой братвы, уголовников, какая может быть любовь и дружба? Они верх свой только кулаком и держат.

— Оперативники мои сейчас отрабатывают версию об их контактах, — хитро договаривал подполковник, — есть люди, которые видели и синяки, и побои после уроков, что устраивал Дятлов Фирюлину, товарищ комиссар. В больницу Аким не ходил, но грозился припомнить дружку при случае. Слышали люди эти его заявления. Медведь ничего не прощал.

— Слышали люди, говоришь?

— Я дал команду по всем дракам провести тщательные проверки и материалы представить следователю.

— Это очень важное обстоятельство и вполне вероятная версия, — уже более заинтересованно отреагировал комиссар и поощрительно хлопнул Каримова по плечу. — Ты, Равиль Исхакович, поручи ребяткам внимательно всё отработать. Браконьерством эти двое кормились на воде, разбойничали, здесь и смерть свою нашли, не поделив добычу.

— Медведю хлопнуть Гнилого раз плюнуть, — подхватил мысль комиссара Каримов, — у него вон лапища какая, человека угробить ему ничего не стоит. Не зря прозвище получил. Мне Квашнин докладывал: против Медведя никто в драках не вставал. Он только Тихона Жигунова опасался.

— Это какого же Жигунова? Звучала вроде его фамилия на совещании…

— Да, бригадир колхозных рыбаков, товарищ комиссар. Тихон Жигунов, зять председателя колхоза, Полиэфта Кондратьевича Деньгова.

— Он ещё и зять вашего члена обкома партии?

— Тот самый. Зять члена обкома, — уважительно подтвердил начальник милиции.

— А что имя какое-то странное? Не из старообрядцев?

— Что вы, товарищ комиссар! Деньгов вырос на Каспии. Семья — сплошь знатные ловцы, сам воевал, боевой фронтовик, в партию ещё до войны вступил. Колхоз в руках крепко держит, у Хансултанова на хорошем счету был всегда. И сейчас планку не опускает. План по рыбе всегда перевыполняет.

— Скорее всё так и было, как ты говоришь, — вернул комиссар Каримова к оборвавшейся теме разговора, — по пьянке ночью на почве вражды эти бандюганы вполне могли друг друга перестрелять. Врач, что утопленника осматривал, какое заключение дал? Пьяный был браконьер?

— Я что-то прослушал, товарищ комиссар. Мы с прокурором района увлеклись другой темой при обсуждении версий.

— Ты проследи за врачом. Пусть тщательно труп исследует при вскрытии. В воде, конечно, долго пролежал, но водка, если принимал, должна остаться.

— Свидетельскую базу проверим, товарищ комиссар, — отчеканил Каримов, — пили они оба, не просыхая. Пьяные были.

— Ну вот видишь, что получается при тщательном раскладе, — поучительно наставлял Даленко подполковника, — тебе и карты в руки.

— Будет исполнено, товарищ комиссар! — щёлкнул каблуками Каримов.

Катерок между тем подходил к пирсу, где толпились люди. Путешествие по воде завершилось.

— Ты посмотри-ка, — вглядываясь в людей на причале, усмехнулся комиссар, — кажется, нас встречает ваш первый секретарь.