Я прошагала налево, в спальню. Обычная кровать, обычный письменный стол с кипой бумаг. Стул, опрокинутый на пол. Соломон, должно быть, сидел здесь, когда ворвался Стальная Мэри.

На столе лежал диктофон. Я подняла его и нажала кнопку воспроизведения:

«Седьмая строка снизу. Подпись», — сказал голос Марка. — «Отсчитайте три страницы. Страница шесть. Отсчитайте три строчки снизу. Подпись.»

Что за. . Я перемотала на несколько секунд:

«Это выглядит почти как старый контракт», — говорил Марк. — «У вас должна была остаться пленка в коробке за прошлый год. Та, что под номером тридцать четыре. Единственное, что мы сделали, это изменили даты и два абзаца, касающихся новых городских постановлений. Первый находится на третьей странице. Отсчитайте два абзаца вниз. Теперь это. .»

Соломон Ред не умел читать. И Марк прикрывал его все эти годы. Никто из наемников не знал.

— Кейт? — позвал Марк откуда — то снаружи.

Что теперь?

Я вышла из комнаты и посмотрела вниз. Марк стоял этажом ниже. Рядом с ним ожидали двое мужчин. Первый был темнокожим и мускулистым. В создании грозного имиджа ему не требовалась помощь, но он решил усилить эффект «крутого парня», надев длинный широкий черный плащ, отороченный волчьим мехом. Привет, Джим.

На мужчине рядом с ним были серые штаны Стаи. Для оборотней спортивная одежда — все равно, что рабочая униформа, ее легко сорвать перед боем. Этот человек держался с легкой животной грацией, свойственной хищникам. Даже с такого расстояния его поза телеграфировала неистовую силу, царившую в его теле, оно как туго натянутая пружина удерживало ее, но готовое разжаться при малейшей провокации. Наемники чувствовали это и отстранялись подальше, как падальщики, заметившие приближение хищника.

Мужчина запрокинул голову со светлыми короткими волосами назад и посмотрел наверх. Его лицо соответствовало ему — мощное и агрессивное. Квадратная челюсть, выступающие скулы, нос с деформированной переносицей, видимо, был сломан, но так и не зажил. Серые глаза сверкнули из-под густых золотистых бровей и остановились на мне.

Кэрран.

Спускаясь не спеша по лестнице, я решила, что лучшей тактикой будет холодное равнодушие. Быть сдержанной и общаться формально.

Что-то бешеное и яростное вскипало во мне, и я напрягала каждый нерв в своем теле, чтобы удержать это на привязи. Мне это по силам. Просто нужно сохранять спокойствие. Дзен. Никаких ударов по лицу. Удар кулаком — это не Дзен.

Лестница кончилась. Попадись мне тот болван, который сделал лестницу такой короткой. Я бы сбросила его с этих чертовых ступенек, чтобы он мог пересчитать их головой. Я ступила на пол и подошла к двум оборотням, глядя прямо на Джима.

— Джим. Какой приятный сюрприз. — Я натянула свою самую сердечную улыбку.

Марк поморщился и отошел. Я мельком увидела себя в настенном зеркале. Очень мало сердечности, но много маньяка-убийцы. Я перестала улыбаться, прежде чем это спровоцирует межведомственный инцидент.

Джим кивнул мне.

Краем глаза я взглянула на лицо Кэррана. Как будто смотришь на ледник.

— Пожалуйста, передай мое приветствие Царю Зверей, — сказала я. — Я ценю его готовность изменить свой чрезвычайно загруженный график и появиться здесь.

Кэрран не выказал никаких эмоций. Ни злорадства, ни гнева, вообще ничего.

Джим посмотрел на меня, потом на Кэррана, потом снова на меня.

— Кейт передает привет, — пробормотал он наконец.

— Я в восторге, — ответил Кэрран.

Моя рука дернулась, чтобы коснуться рукоятки Погибели, торчащей из-за моего плеча.

Молчание затягивалось.

— Чем могу быть полезной? — Наконец спросила я.

Джим снова взглянул на Кэррана. Вожак оставался стойким в своем молчании.

Ты кинул меня, сукин сын. Если я пройду через это и останусь целой, мне понадобится какая-нибудь медаль в награду за выдержку.

— Стая предлагает Ордену свою помощь в деле Стальной Мэри, — произнес Джим.

Удивительные вещи происходят. Стая сотрудничала только по принуждению. Оборотни почти никогда не вызывались добровольцами.

— Почему?

— Почему — не имеет значения, — отрезал Кэрран. — Мы готовы предоставить в распоряжение Ордена значительные ресурсы

Мы уставились друг на друга. Добавьте немного свиста и перекати-поле, и это было бы оно.

Глаза Джима наполнились зеленым блеском, реагируя на напряжение. Пара наемников задержалась на некотором расстоянии от нас. Третий вовсе остановился. Они ожидали увидеть драку и не хотели ее пропустить. Нам не нужны зрители.

Я кивнула в сторону небольшого тренировочного зала, отгороженного от основного этажа стеной из матового стекла. Отель использовал его для частных обедов. Наемники расчистили его, бросили несколько матов в угол и превратили в импровизированное додзё.

— Пойдёмте в менее людное место.

Мы покинули основной этаж. Кэрран вошел в комнату так, словно она принадлежала ему, повернулся и скрестил руки на груди. Бицепсы выпирали, растягивая рукава толстовки. Если бы в мире существовала хоть какая — то справедливость, он должен был облысеть, потерять все зубы и покрыться ужасной кожной сыпью. Но нет, ублюдок выглядел прекрасно. В полном здравии.

Просто сохраняй хладнокровие. Это все, что требуется. Я закрыла стеклянную дверь и заперла ее.

— У Стаи есть личная заинтересованность в этом деле, — начал Джим.

— Я не вижу оснований для участия оборотней.

— Соломон Ред был скрытым оборотнем, — тихо ответил он.

Мир перевернулся с ног на голову, и пнул меня с размаху в лицо.

— Этот человек был глубоко религиозен. Для него это было нелегко. Как оборотень он не обратился, но ему приходилось жить с постоянным желанием. Стая дала ему специальное разрешение действовать автономно, в обмен на долю прибыли Гильдии.

Сначала Джошуа, теперь Соломон. Появилась определенная закономерность.

— Сколько он вам отдавал?

— Десять процентов.

Десять процентов от выручки Гильдии — это чертовски большие деньги. Кто-то просто убил двух оборотней, а откусил весомый кусок от доходов Стаи.

Кэрран продолжал наблюдать за мной, а я не могла отгородится от него, чтобы как следует сосредоточиться.

— Кто еще знал о Соломоне?

— Совет Стаи.

Четырнадцать человек, по две Альфы от каждого клана.

— Значит, либо это совпадение, либо среди Альф есть предатель.

Глаза Джима вспыхнули зеленым.

— В Совете нет предателей.