ему. Чтобы «обмануть» защиту, или усилить эффект от необходимого заклинания. Подмешай немного огня в кровь, которую освобождаешь из клинка — и твой враг сгорит изнутри. А постараться, так можно вытянуть нужную энергию и из другого человека, если собственной не хватает.

Несколько мгновений я думаю, представляя эту картину, а затем произношу:

— Я хочу попробовать. Пока есть время…

* * *

«Выйдя» из книги, я не сдерживаюсь, и грязно ругаюсь.

Пек, увидев мои распахнувшиеся глаза, ойкает и делает пару шагов назад. Очевидно, парень наблюдал за мной какое-то время, пока я был у Беренгара! Проклятье!

— Чего тебе? — небрежно спрашиваю я, захлопывая книгу.

— Ты… Ты что, спал?

— Спал, — отрезаю я, — заматывая артефакт в провощённую бумагу, затем кожу, обвязываю его бечёвкой и лишь после этого убираю в сумку.

— Но…

— Чего тебе? — повторяю я.

Пек, прищурившись, внимательно смотрит на меня.

— Хенрир отправил разбудить. Через колокол выдвигаемся.

— Ага, сейчас буду.

Я жду, пока парень спустится с чердака конюшни, куда я ушёл «ночевать», и лишь затем отправляюсь следом. Ялайский пепел! Ведь рассчитал примерно, сколько времени мне понадобится для учёбы с Беренгаром, поспал немного, чтобы поговорить с учителем в самый поздний час — и всё равно увлёкся!

А теперь Пек видел, что я сидел за книгой, да ещё и в трансе… Надеюсь, он ничего не понял, хотя по сальным глазкам шныря было непонятно, о чём он думает… С другой стороны… Воспользоваться артефактом Беренгара кроме меня никто не может, ничего предосудительного я не делал… Отговорюсь как-нибудь, если придётся. Совру, что это мой дневник, и я просто уснул, думая записать в нём события прошедших дней.

Ночью дождь прекратился, но температура на улице упала. Промозглый туман укутывает Сарнский брод, приглушает звуки, забирается под одежду. Рассвет только-только занимается, и я нещадно зеваю, понимая, что из-за своих занятий не выспался. У меня получилось сделать почти всё, о чём говорил Беренгар, но когда удастся проверить полученные знания на практике — непонятно…

В казармах жарко натоплено, и чувствуя расползшееся по помещению тепло, я слегка жалею, что провёл ночь на холодном чердаке.

— А, Рой! — Коряга ухмыляется своими порванными губами. — Ну и любишь же ты поспать!

— После всего, что было — неудивительно, — отвечаю я, усаживаясь рядом с мужчиной и подвигая к себе миску с жидкой похлёбкой, в которой плавает пара кусков мяса.

— Нам-то хоть повезло поспать. А вот магистр Старвинг за всю ночь глаз не сомкнула.

Я хмуро киваю. После нашего собрания Айрилен, Блик и капитан Коллем отправились к пленникам, чтобы «развязать» им языки. Интересно, они узнали хоть что-нибудь полезное?

Этот вопрос я задаю вслух. Коряга довольно ухмыляется и заговорщицки шепчет:

— А ты сам не слышал, как они орали? Уж не знаю, что эта баб… магистр с ними делала, но раскололись как миленькие! И про стоянку рассказали и про мамку родную! Блик до сих пор охере…под впечатлением, в общем. Молчит, словно и ему заодно язык отрезали, только с лысины пот вытирает, когда у него подробности выспрашивают…

Я невольно ёжусь, в голове всплывают полные боли воспоминания, как Ищейка на допросе ломал мне палец. Страшно представить, что было бы, начни он пытки магией. Не сомневаюсь, что Айрилен мастерски владеет этим искусством…

— Доброе утро, бойцы! — в казарму бодрым шагом входит капитан Имлерис, и отряд встречает его сонными приветствиями. После того как он вчера озвучил общее мнение, да ещё так пылко, солдаты прониклись к нему толикой уважения.

Ди Марко это видит и, вероятно, именно поэтому так довольно улыбается.

— Думаю, вы уже слышали, но на всякий случай повторюсь — у нас есть направление. Мы знаем, где твари разбили лагерь. Доедайте, собирайтесь — и выступаем!

— А куда едем-то? — спрашиваю я.

— На север, по старому, заброшенному тракту, — отвечает Коряга. — По словам пленных, там есть дол, скрытый в чащобе. Там и спрятана ялайская стоянка.

Мы тратим на сборы около колокола и выезжаем из деревни, когда солнце светит уже вовсю. Пожалуй, это первый за последние декады, ясный день, и я радуюсь ему, подставляя лицо тёплым лучам.

Тяжело раненых приходится оставить в Бродах. Тех, кто пострадал несерьёзно, Айрилен и Практик Тренн, оказавшийся местным целителем, подлечили в течение ночи. Плюс, к нашему отряду добавляют половину гарнизона деревни — двадцать пять человек. Итого к лагерю чернокнижников отправляется семьдесят семь солдат. Серьёзная сила, если задуматься. Правда, жаль, что из магов только Айрилен — целителя в рейд магистрат наотрез отказался отпускать, да парень и сам не горел желанием ехать с нами.

Себя я проявлять не собирался, если только нужда не припрёт. Надеюсь, этого не случится…

Проверив окрестности деревни и убедившись, что вокруг нет лазутчиков, вперёд отправляются десяток разведчиков. За ними, через колокол, выдвигается и остальной отряд, которому в полном составе магистрат выделил лошадей.

В середине дня мы, стянув коням морды, чтобы не ржали, сворачиваем на старый, едва заметный и заросший тракт, ведущий на север. Едем по густому лесу до наступления сумерек, держась настороже, но регулярно возвращающиеся разведчики докладывают, что в округе пусто.

— После того как мы их потрепали на дороге, твари наверняка трусливо забились в нору! — самонадеянно заявляет Имлерис, едущий чуть впереди нас с Хенриром.

— Говорите тише, мессир, — напоминает ему Блик. — В нору-то они, может, и забились, но шуметь всё равно не стоит, чтобы не сбежали из неё раньше времени…

Вокруг, закрывая само небо, вздымаются огромные ели. Вся земля под ними усыпана прошлогодними иголками, заросла густым изумрудным мхом. В воздухе стоит запах старого, сырого леса, снова начинает накрапывать дождик…

Из ближайших кустарников появляется Коряга и быстрым, пружинящим шагом, подходит к ди Марко.

— Мы нашли их, господин капитан! — возбуждённо шепчет он. — Шагах в пятистах отсюда начинается склон, за ним тот самый дол! Пробираться туда не стали — наткнулись на два секрета. Пока не тронули их…

— Молодец, солдат! — отвечает вместо капитана Айрилен. — Нельзя, чтобы малефики и их прихвостни узнали, что мы приближаемся. Как только поднимется шум — твари наверняка сбегут. Спешиваемся, господа солдаты.

С таким количеством лошадей приходится оставить целый десяток человек. В основном это «шныри», и не сказать чтобы они были недовольны подобным решением, ведь смельчаков среди них нет… Ещё двадцать семь человек, включая нескольких