Профессор с улыбкой слушал этот глупый спор. Конечно, глупый, потому что бессмысленный. И Варя, и Веня во время таких споров прекрасно понимали, что правы они вместе. Просто каждый брал из этой правоты лишь половинку, и поэтому его половинка становилась неполной правдой. Но спорить все-таки было интересно.

Пятачок переводил взгляд с Вари на Веню, как будто следил за игрой в пинг-понг. Но видно было, что он ни за кого не болел, а хотел, чтобы была ничья.

Одуванчик, как кондуктор, объявил:

– Конечная станция. Белорусский вокзал. Просьба освободить вагон. – И грустно добавил: – Так хорошо мы ехали… Никогда в жизни я не испытывал такого счастья.

– А что нам мешает испытывать его всегда? – пожала плечами Варя. – Мы можем хоть каждый день на электричке кататься.

Веня воспринял это как подсказку.

– Точно! – воскликнул он, выпрыгивая из вагона на перрон. – Продолжение следует! Завтра же с утра отправляемся обратно. Тем более что завтра выходной. Ты, Варька, молодец. Кажется, думаешь не о главном, а решения выдаешь правильные.

– Ничего я не выдавала, – развела руками Варя. – Ты это о чем?

– О нашей завтрашней поездке.

Варя смотрела на Веню с удивлением. Так же смотрел на них обоих Пятачок. Видно было, что ему нравится в этой странной компании, в которой Варя и Веня то ли спорили друг с другом, то ли соглашались, то ли дразнили друг друга, а Иван Иванович вовремя вмешивался в ситуацию.

Вот и сейчас Одуванчик задумчиво произнес:

– А действительно, ребята… Почему бы нам не съездить еще разок в гости к графу Златоструйскому? А, Пятачок?

Вене показалось, что Пятачок пожал плечами. Но, наверное, тот просто переступил передними копытцами, вот и получился похожий жест.

– У вас в школе в субботу выходной? – добавил Одуванчик. – Вот и прекрасно. Выспитесь и позвоните мне. То есть нам с Пятачком. И договоримся окончательно насчет поездки.

Вежливый Пятачок хрюкнул на прощание. Один раз. А Веня почему-то подумал, что хрюкнуть он должен был два раза. Ведь «до свидания» – это два слова. Но, может, по-поросячьи все звучит иначе?

Вечером папа заглянул в Венину комнату.

– Ты уже лег? – удивился он. – Так рано? Ведь завтра выходной.

Папа не зря удивлялся. Обычно в пятницу Веню трудно было уложить в кровать. То есть он, конечно, ложился спать сам, как взрослый, но заставить его это сделать можно было только после десятого напоминания. Он то читал, то искал что-нибудь в столе, то просто смотрел в окно, размышляя о жизни. А чаще всего делал все это одновременно. Мама почему-то сравнивала его при этом не с Юлием Цезарем, который, как известно, умел делать много дел сразу, а с Винни-Пухом, у которого все дела… не получались.

– Вот именно, выходной. – Веня выразительно зевнул, глядя на папу. – Выспаться надо. Мы с Варькой завтра договорились на Птичий рынок ехать.

– Варя собирается кого-то покупать? – спросил папа. – Котенка?

– Не знаю, присмотримся. А если она кого-нибудь купит, – осторожно спросил Веня, – то можно, я его домой приглашу? В гости.

– Кого это его? – не понял папа.

– Ну, этого… Животного.

– Приглашай, пожалуйста. Если это, конечно, не хищник, – улыбнулся папа. – И будьте поосторожнее на рынке. Там такая толпа людей и животных…

«Это не хищник!» – хотел сказать Веня.

– А я думал, мы завтра с тобой постройкой лабиринта займемся, – сказал папа. – Помнится, у тебя он не получался. Можешь и Варю позвать.

Вене стало стыдно, что он обманывает папу.

– Да мы уже договорились… – пробормотал он. – А лабиринт немного подождет, ладно?

– Ладно, – улыбнулся папа. – Ну, спокойной ночи.

Засыпая, Веня думал: какой же он все-таки хитрый! Про приглашение в гости он сказал, преследуя далеко идущие цели. Родителей ведь приходится ко всему интересному готовить.

Веня поставил будильник на семь часов утра. Но раньше будильника зазвонила Варя. Веня, конечно, не включал ее на половину седьмого – она сработала сама. Без всякой батарейки.

– Вень, а что они едят? – спросила Варя.

– Кто? – спросонья не понял он.

– Минипиги, конечно. Что ты ешь, я знаю – чипсы и колу. А поросята?

– Чипсы и колу, – повторил Веня. – Как я. А еще желуди, грибы и корешки.

– Тоже как ты? – хихикнула Варя.

Веня обиделся.

– Ты меня разбудила раньше будильника и глупости спрашиваешь, – сердито сказал он. – А я, когда будильник слышу, его подушкой треснуть хочу. Представляешь, что я про тебя сейчас думаю?

– Тебе бы только спать! – обиделась и Варя. – А мне, между прочим, совсем не до сна. Почти всю ночь не спала.

– Отчего это? – спросил Веня. Он вдруг вспомнил вчерашнее Варино геройство, и у него сразу пропало желание треснуть ее подушкой. – Заболела?

– Да нет, не заболела. А переживала. Мы вчера вели себя высокомерно.

– С кем? – не понял Веня. – С Сухопарым и Кругляшом?

– Ты что? – удивилась Варя. – С ними мы вели себя правильно. Я Пятачка имею в виду. Мы относились к нему как к поросенку. И не увидели в нем личности. А я пришла домой, вспомнила несколько раз, как он хрюкал, как хвостиком вертел, как глаза жмурил, и поняла: какой же он умный! Совсем не как поросенок.

– Варь, можно подумать, ты всю жизнь с поросятами прожила! – воскликнул Веня. – Ну откуда ты знаешь, какой у них ум? Да и не в этом дело. Ты мне так рано позвонила только для того, чтобы узнать, что едят минипиги?

– В том числе, – шмыгнула носом Варя. – И переживаниями поделиться.

– Поделилась, спасибо, – успокоил ее Веня. – А едят они все, что и ты. Я читал об этом. Плюс все, что в земле находят. Но ты эту кухню не знаешь. И не найдешь в своем холодильнике таких продуктов.

– Спасибо, – повеселела Варя. – Теперь я знаю, чем Пятачка угостить. А то мы вчера были такими невнимательными.

И Варя повесила трубку. Наверное, принялась готовить угощение для друзей по собственному вкусу. Веня призадумался, но так и не вспомнил, что же такое особенное любит Варя. Ему показалось, что она любит все на свете одинаково.

И он оказался прав.

Варя еле выползла из подъезда. И с трудом проковыляла к песочнице, где вся компания договорилась встретиться. В руках у нее была огромная сумка.

– У тебя там что? – кивнул на сумку Веня. – Камни? Или железные цепи? Вместо липкой паутины.

– Лучше бы помог нести, – проговорила Варя. – Там не камни, а только еда. Для Пятачка.