— Все мы — служители Облачного храма. Наш монастырь стоит в горном крае. Там мы живем, и там мы возносим свои молитвы.

Я понимающе кивнул в ответ. В северных горах, которые граничат с Ниожем, много уединенных монастырей. Во всяком случае, так было в то время, когда я был там в последний раз. С тех пор прошло пятнадцать лет. Это случилось во время нашей войны с Ниожем. Упоминание о горном крае подняло в моей душе мощную волну воспоминаний. В то время Турай был значительно сильнее, чем ныне, и не только потому, что в его войске служил я. Все граждане города были обязаны нести воинскую службу, и мы гордились этим. Человеку, не послужившему своей стране, путь к власти в Турае был заказан. Теперь же половина населения взятками откупается от службы, и королю Рит-Акану приходится прибегать к помощи наемников. Многие из наших сенаторов ни разу в жизни не держали в руках меча.

Всего поколение назад такое было просто невозможно. Думаю, что недалеко то время, когда у нас из-за этого появятся серьезные неприятности. Я вспоминал те дни, когда мы, сражаясь в горах, отбивали наступление армии Ниожа, уничтожая легион за легионом. Мы удерживали перевал. Капитан Ралли был тогда юным солдатом — таким же, как я. Мы выстроились фалангой, с длинными копьями в руках. Когда копья сломались, мы взялись за мечи. Мы прогнали бы их, если б новые вражеские легионы, пройдя через другой перевал, не ударили нам во фланг. После этого началось кровопролитное отступление, за которым последовало отчаянное сражение под самыми стенами города. Нам удавалось сдерживать врага довольно долго, несмотря на то, что армия Ниожа по численности раза в четыре превосходила армию Турая.

В конце концов нас загнали в город, и началась осада по всем правилам — с подкопами, осадными башнями и штурмовыми лестницами у каждой стены. Мы сражались за жизнь, как львы. Наши маги истощили все свои ресурсы и, вооружившись кто чем, вышли на стены. Их примеру последовали и женщины. Даже дети приняли участие в борьбе, метая камни и куски черепицы в кипящее море голов под стенами. В тот момент, когда солдаты Ниожа уже начали просачиваться в город, поступило сообщение, что орки, собрав невиданное в истории мира войско, начали наступление с востока. Орки и полуорки, тролли, драконы, колдуны, какие-то неведомые звери и прочая нечисть собрались под знаменами Бергаза Яростного (последнего вождя, сумевшего сплотить всю эту разношерстную братию) и двинулись на запад, дабы стереть людей с лица земли. Поэтому война между Тураем, Лигой городов-государств и Ниожем немедленно прекратилась, и бывшие враги объединились, чтобы ценой отчаянных усилий прогнать орков. Капитан Ралли и я сражались плечом к плечу с солдатами Ниожа, которые ещё вчера пытались нас убить.

Оркские войны оказались продолжительными и очень кровопролитными. Приграничные сражения и битвы вокруг наших городов тянулись месяцами. С помощью эльфов нам удалось их прогнать. Но какой ценой! Некоторые страны с тех пор так и не сумели восстановить численность населения, а многие некогда прекрасные города навсегда превратились в руины. С тех пор мы живем в условиях хрупкого мира. Мы даже подписали с орками какой-то договор и обменялись послами. Однако долго этот мир не продержится. Перемирие с орками всегда кончается быстро, ведь орки и люди смертельно ненавидят друг друга. По счастью, орки сейчас дают выход своей воинственной энергии в междоусобицах. Но, как только у них появится новый вождь, достаточно могущественный, чтобы собрать их в один кулак, они тут же двинутся на нас.

Земли в горном крае пустынные и невозделанные, но климат там прохладнее, нежели в городе, и, видимо, хорошо подходит для медитаций.

Я отогнал воспоминания и попытался сосредоточиться на рассказе монаха.

Большая часть тамошних монастырей так или иначе связана с Истинной Церковью, которая в Турае является государственной религией. Однако некоторые монастыри вышли из-под её власти. Последнее никого особенно не волнует, поскольку наш город в религиозном отношении гораздо либеральнее, чем многие другие государства. Раскольников оставляют в покое, если они не проповедуют повсюду свою ересь и не сеют волнений. Но ежели такое случается, король посылает в монастырь батальон солдат, и баламутов выдворяют из страны. При всей нашей религиозной терпимости мятежей мы допустить не можем. О существовании Облачного храма я раньше не слышал.

— Мы основали нашу обитель совсем недавно. До прошлого года я и мои собратья монашествовали в Звездном храме. К сожалению, там случился разлад. Не стану вдаваться в подробности — разногласия носили чисто теологический характер, для нас они чрезвычайно важны, но к делу, боюсь, отношения не имеют.

— Позвольте мне решать, что имеет отношение к делу, а что — нет.

— Извольте. Разногласия возникли после диспута о природе единосущности. Мы разошлись во взглядах на то, каким образом Вечное и Божественное соотносится с субстанцией, из которой создан наш тленный мир.

— Хорошо, хорошо. Подробности можете опустить. Что случилось после того, как вы вступили в дискуссию?

— В результате взаимного недовольства произошел полный разрыв. Ссора завела нас столь далеко, что в какой-то момент возникла угроза нешуточной битвы. Как вам, видимо, известно, мы не только монахи, но и воины. Обучение боевым искусствам — часть нашего духовного совершенствования. Оно закаляет дух и тело для неустанного бдения во имя Господне и учит нас жертвовать собой ради высоких целей. Чтобы положить конец этому ужасному спору, я и несколько моих единомышленников покинули Звездный храм и основали свой монастырь подальше от наших бывших братьев.

В Звездном храме мой собеседник был вторым по иерархии. Первым был настоятель монастыря Иксиал Ясновидец. Если верить Трезию, размежевание произошло без эксцессов, хотя лично я в этом сильно сомневаюсь. Ни одному настоятелю, даже если он насквозь проникнут духом святости, не нравится, когда его обитель покидает чуть ли не половина братьев, дабы молиться где-то на стороне.

Вообще-то у меня имеются свои соображения по поводу истинной причины схизмы. Исходя из своего понимания природы человеческой (правда, её низших форм), я знаю, что в любой организации все хитроумные дискуссии по тонким материям являются лишь предлогом для того, чтобы выяснить, кто тут главный. События, как я их понимаю, развивались следующим образом: Трезий бросил вызов Иксиалу Ясновидцу, результат схватки оказался ничейным, и почти половина монахов во главе с Трезием удалилась в горы.

Мне уже начал надоедать рассказ о монашеских дрязгах, но тут Трезий перешел к более интересной части повествования:

— Во время диспута, имевшего место перед самым нашим уходом, стоящая во внутреннем дворе статуя святого Кватиния упала с пьедестала и, увы, разбилась. Это явилось для всех страшным ударом. Храм владел древней и прекрасной скульптурой святого. Она была высечена из мрамора, добытого в карьерах Джуваля. Статуя святого Кватиния жизненно необходима для любого монастыря монахов-воинов.

Кватиний был воинственным святым и погиб в одной из войн с орками несколько сотен лет назад. Монахи-воины считают его своим покровителем и примером для подражания.