Словно в ответ на этот вопрос она вдруг снова ясно почувствовала нежное прикосновение его губ к своей руке, увидела его глаза, полные тепла и сочувствия… глаза, которые не умеют лгать.

Устыдившись собственной слабости, Десса решительно тряхнула головой. Минутное наваждение прошло, и мысли вернулись в прежнее русло. Нет, Бен Пул решительно не тот мужчина, о котором воспитанная девушка вспомнила бы дважды. Ему просто нравится разыгрывать растерянность и беспомощность, потому что это безотказно действует на местных красоток. И его немногословие отнюдь не признак ума или скромности: чтобы говорить, надо иметь что сказать, а ему – нечего.

Мэгги снова прервала ее раздумья:

– Будь с ним поласковее. Он действительно очень хороший человек… Пойду разузнаю, что там происходит. Роуз сказала, чтобы ты не вставала до вечера. Отсыпайся, восстанавливай силы. Кстати, она будет рада, что наша стряпня пришлась тебе по вкусу.

С этими словами Мэгги подхватила поднос и упорхнула прежде, чем Десса успела произнести хоть слово о том, каково ее отношение к Бену Пулу и к любым разговорам о нем.

Так и не найдя выхода, раздражение осталось и сопровождало Дессу до самого вечера. Когда кто-то пару раз стукнул в дверь ее комнаты, полусонная девушка привстала на локте и увидела Бена Пула, топчущегося на пороге и похожего на растерянного медведя; его штаны и рубашку покрывал толстый слой дорожной пыли, а золотистые волосы были примяты – там, где их придавила шляпа.

– О, простите, мэм, я думал…

– Убирайтесь отсюда! – возмущенно крикнула Десса, натягивая на себя одеяло.

Бен отступил на шаг, и на его лице появилось испуганно-плутоватое выражение мальчишки, пойманного с поличным у пирога, который поставили остывать на подоконник. Он откашлялся и сказал:

– Раз уж я все равно здесь, то прежде чем уйти, мне бы хотелось узнать, как вы поживаете.

– Уходите отсюда! – гневно повторила Десса. – Немедленно! Убирайтесь из моей комнаты!

– Ну, судя по всему, – последовал невозмутимый ответ, – дела у вас идут неплохо. Но я бы посоветовал вам не переоценивать свои силы и не кричать так громко.

Пока Десса, задохнувшись от возмущения, подыскивала достойный ответ, в дверях появилась Роуз:

– Что за крик? В чем дело, Бен? Что ты ей сделал?

Бен обернулся к Роуз и недоуменно развел руками:

– Ничего. Просто зашел, чтобы…

– Он вломился ко мне, когда я спала! – взорвалась Десса. – Испугал меня до полусмерти! И это значит «ничего»?! Я, естественно, тут же указала ему на дверь. Да какое он имеет право…

– Вы можете обращаться прямо ко мне, а не к Роуз, – спокойно заметил Бен, смахивая ладонью пыль с рубахи. – Я не глухой.

Десса вскочила на колени, не заметив в своем ослеплении, что одеяло соскользнуло с нее.

– Я уже обращалась, а вы стояли как истукан, и…

– А ну-ка хватит! Это касается обоих! – рявкнула Роуз, обогнула Бена, который, казалось, не мог решить, как ему лучше поступить: получше рассмотреть Дессу в тонкой ночной рубашке или спасаться бегством, и остановилась посреди комнаты. – Ты, Бен, стой где стоишь, и ни шагу вперед. А ты, дорогая моя, поумерь свой пыл и изволь сменить тон – это, в конце концов, не твоя комната, она принадлежит мне, так же как и весь дом, понятно?

– Но он… – начала было Десса и только тут заметила, что сидит почти голая: тонкая полупрозрачная рубашка не скрывала, а скорее подчеркивала ее грудь. Она предпочла не продолжать и снова скользнула под одеяло.

Бен, не в силах оторвать глаз от разгневанной и прекрасной девушки, начал неловко оправдываться:

– Я думал, Роуз, что это комната Вирджи. Скажи ты ей, чтобы перестала шипеть, как кошка. Мне, право, жаль, что все так вышло. Я…

– Замолчите вы оба!! – топнула ногой Роуз. – Я еще в жизни не слышала подобного блеяния и воя. Говорите толком!

– Он ожидал найти здесь девку! – крикнула Десса.

– Ах, Бен, Бен, – укоризненно покачала головой Роуз, но ее глаза смеялись.

– Я ничего не сделал.

– Вы ворвались ко мне в комнату, даже не постучав! Вы… вы просто неотесанный чурбан!

– Ничего подобного. Я стучал, и довольно сильно. Клянусь, Роуз, ты же меня знаешь. Я никогда не грубил твоим девочкам.

– Я вам не одна из этих «девочек»! – вне себя от негодования взвизгнула Десса.

– Да заткнитесь вы наконец! – еле сдерживая смех, взмолилась Роуз и захлопнула дверь прямо перед носом у скопившейся у порога кучки зевак.

Как успела заметить Десса, сборище незваных зрителей состояло исключительно из полуголых мужчин и женщин. Вспомнив наконец, где находится, она вдруг захотела забиться в какую-нибудь щель и спрятаться там ото всех.

Роуз скрестила руки на груди и продолжила:

– Успокойтесь, сейчас мы во всем разберемся. – Она указала Бену на стул: – Сядь, Бен. А ты, Десса, возьми себя в руки и прекрати изображать из себя истеричную девицу. Знаю, в последние дни тебе пришлось довольно туго, но Бен здесь ни при чем. Более того, он, если мне не изменяет память, здорово тебе помог, так что имей совесть хотя бы признать это.

– Но я…

– Нет! Скажешь, когда я закончу! – В глазах Роуз вспыхнул неподдельный гнев.

Десса плотно сжала губы. Она только хотела сказать Роуз, что ни одна достойная женщина не может принимать у себя мужчину, находясь в постели, но тут же поняла, что в стенах публичного дома подобное заявление вряд ли будет понято. Она стала озираться по сторонам в поисках пути к бегству. Ее неожиданно озарило: Роуз возится с ней вовсе не из симпатии или сочувствия, а просто откармливает и окружает заботой новую игрушку для своего обожаемого Бена.

Отсюда надо было бежать, и немедленно.

– Десса, – говорила между тем Роуз, – мы оказали тебе гостеприимство и ждем, что ты впредь будешь вести себя как и подобает молодой леди. Бен, ты извинишься перед Дессой за то, что ворвался к ней без разрешения. Она пробудет здесь еще несколько дней, и ты очень обяжешь меня, если оставишь ее в покое. Тебе понятно?

Бен кивнул и тут же, ничуть не смущаясь, подмигнул Роуз. Это возмутило Дессу до глубины души. Как смеют эти двое обсуждать ее поступки так, словно она при этом не присутствует, да еще и указывать ей, как следует себя вести?! Хороши судьи – захолустная бандерша и деревенский увалень!

– Если не ошибаюсь, он шел к одной из ваших красоток? Вот пусть и идет, его, наверное, заждались! Я же покину ваш дом как только смогу. Если мои манеры оказались недостаточно хороши для вашего заведения и оскорбили утонченный вкус ваших «девочек», прошу меня извинить.

Каждое ее слово разило как удар бича. Роуз и Бен явно не ожидали такого отпора, и Десса, гордая своей маленькой победой, хотела уже продолжить свою обличительную речь, но вдруг, к собственному ужасу, горько разрыдалась.