— Что вы тут опять не поделили? — Парень с укором глянул на этих нежных девушек.

Плевать он хотел на то, что Жанну тут чуть не убили.

— Да пошли вы все! — выкрикнула она и рванула к своей машине.

Захар должен был ее остановить, извиниться перед ней хотя бы за Зойку. Но он стоял и тупо смотрел, как она садится в машину. Жанна, считай, предала отца, чтобы вытащить этого барана из-под огня, а он рога свесил и смотрел на нее как на новые ворота. Захар позволил ей уехать, и вдогон за ней не помчался.

Дорога долгая, плохая. У Жанны жутко разболелась голова. На затылке кровь и шишка. Как бы сознание не потерять. А Захару все равно!

Со временем боль улеглась, мысли успокоились. Жанна добралась до города, вернулась домой.

Вскоре появился отец и с места в карьер набросился на нее:

— Где ты была?

— Я хотела спасти Захара.

— Где он?

— Где был, там уже нет. Но ты должен его найти и… убить. — Последнее слово Жанна произнесла тихо, но с какой-то зловещей решимостью.

Нет, она не желала Захару смерти, но если отец убьет его, то ни одна слезинка не упадет из ее глаз.

— Он тебя обидел? — Отец пристально посмотрел на нее.

— Нет. Просто он мне не нужен.

— Я не собираюсь его убивать.

Жанна усмехнулась. Конечно же, она понимала, что приличия обязывали отца хитрить.

— Делай с ним что хочешь. Только сестру его не тронь, — сказала Жанна, повернулась к отцу спиной и отправилась в свою комнату.

Она мысленно прощалась с Захаром, но слезы не тронули ее глаза.

Бандиты — пастухи, бизнесмены — овцы, так заведено, и против этого, увы, не попрешь. Но у каждого стада свой хозяин. Только он имеет право стричь шерсть с собственной скотины. Именно поэтому Горошин не должен был особо переживать, когда к нему заявился представитель Ставра, некто Фадей.

Это был поджарый мужчина лет тридцати, с модельной стрижкой, с приятным, располагающим к общению лицом, хорошо одетый. Если бы не волчий блеск в глазах, его можно было бы принять за интеллигентного, далекого от криминала человека.

С ним был парень попроще. Грубый, неотесанный, огромный тип в кожаной куртке поверх майки-борцовки. Золотая цепь напоказ. Все как положено.

Они заявились к нему в офис. Не ломились, двери ногами не открывали. Подъехали, сказали, что хотят повидаться с ним, даже позволили себя обыскать.

Проигнорировать их Горошин не рискнул. Хотя Шантану он, конечно же, позвонил.

— Виталий Дмитриевич, вы совершили большую глупость. Зачем вы впутали в свои дрязги господина Ставцова? — проговорил Фадей.

— Я не понимаю, о чем разговор, — ответил Горошин.

— Вы, наверное, думаете, что вашу статью в газете завернули просто так? Нет, это мы ее перехватили. — Фадей говорил мягко, но взглядом стелил жестко.

— Какую статью? Я вас и правда не понимаю. — Горошин сидел как на иголках.

— Ну как же. Некто Байкалов избивает уважаемого Геннадия Лукьяновича в ответ за свою сестру. Что за дикие фантазии, Виталий Дмитриевич?

— Я не знаю про статью.

— Возможно, это Шантанов постарался. Но с вашей подачи.

— Не знаю.

— Плохи ваши дела, Виталий Дмитриевич. — Фадей достал сигареты, зажигалку, прикурил, потом пристально, с откровенным вызовом посмотрел на Горошина.

Он прекрасно понимал, что курить в кабинете нельзя, именно поэтому и щелкнул зажигалкой.

— Но я действительно не знал.

Горошин и не думал останавливать наглеца. Его едва не колотило от страха. Одно дело — бодаться с Посыховым, и совсем другое — напрямую со Ставром.

— Желтая карточка вам, Виталий Дмитриевич, — сказал Фадей, выпустив дым ему в лицо. — Следующая будет красная. Это уже удаление. Из жизни. Вы меня понимаете?

Горошин кивнул. Именно об этом он и подумал.

— Где ваша любовница?

— Лилия?.. Она куда-то уехала.

— Вместе с дочерью господина Ставцова. Ваша Лилия и наша Жанна подружились. Вы понимаете, что это значит?

Взгляд у Фадея жесткий, колючий. Горошина вдруг хватил зуд.

— Не совсем, — промямлил он, одной рукой почесал затылок, другой — ногу.

— С Лилией ничего не случится. Пока она под защитой Жанны, никто не посмеет ее тронуть.

— Да?.. И что?

— Лилия может вернуться домой. Вы должны ей об этом сказать.

— Я попробую.

— Если она завтра не вернется, вам будет предъявлена красная карточка.

— Но я не знаю, как с ней связаться.

— Думайте, Виталий Дмитриевич. Жизнь прожить — не с поля удалиться, — проговорил Фадей, поднялся, вежливо пожелал хозяину кабинета всех благ и повернулся к нему спиной.

Джинн, выпущенный из бутылки, может натворить больших бед. Если заказать ему страшное желание.

— Слышал, вчера пацана твоего порезали, — сказал Ставр.

— До сих пор в реанимации, — подтвердил Джин.

Верх головы у него широкий, физиономия треугольная, подбородок узкий. Ему пришлось отпустить бороду, чтобы хоть как-то визуально расширить подбородок.

— Беспредел.

— Мы работаем.

— Ты с Артамоном уже сколько лет? Как бы он тебя самого не уработал.

— Это еще кто кого! — заявил Джин.

— Мне ваша война надоела. Пора с ней заканчивать, — приказным тоном сказал Ставр.

— Что ты предлагаешь? — спросил Джин и настороженно глянул на него.

— Свою помощь.

— Да?.. Чем же ты мне поможешь?

— Всем.

— А на каких условиях?

— Сначала убьем медведя, потом поделим шкуру.

— Нет, тогда ты затребуешь ее всю.

— Весь бизнес, подконтрольный тебе, должен обслуживаться в моем банке.

Джин завис в раздумье, потом на всякий случай уточнил:

— Обслуживаться — это в смысле все деньги в твоем банке держать?

— Деньги должны работать. Но через мой банк.

— Ты поможешь мне решить с Артамоном?

— Да или нет?

— Да, — сказал Джин.

Ставр сдержанно улыбнулся. Он уже все решил и даже организовал. Спецбригада готова действовать. Как только будет решено с Артамоном, парни возьмутся за Захара. Что-то не то происходило с Жанной. Как бы не влюбилась она в этого полудурка. Пока дочка в обиде на героя, нужно его валить.