Подобные рассуждения шли вразрез с планами сэра Вулфа по воспитанию дочери, однако Иола была убеждена, что Нэнни на ее месте поступила бы так же. Именно Нэнни открыла перед Иолой мир воображения, сформировавший ее характер, заставляя увидеть красоту во всем, даже там, где раньше она ничего не замечала. Нэнни привила ей вкус к прекрасной музыке, заставила ее понять, что внутренний мир намного важнее того, как внешне выглядит человек. Этому Иола хотела теперь научить и Люси.

Но внутренний голос подсказывал Иоле, что если она станет учить Люси тому, что противоречило желанию сэра Вулфа, то очень скоро ей придется возвратиться в Англию. Несмотря на такую опасность, Иола решила, что будет делать только то, что лучше для ребенка. Именно так поступила бы и Нэнни.

Было очевидно, что сэр Вулф придерживался ошибочных взглядов на воспитание дочери. Поэтому Иола почувствовала особую ответственность за эту девочку, лишенную основной радости детства — чувствовать себя ребенком и жить в мире сказок. Но вместе с тем не стоило забывать о том, о чем предупреждал ее мистер Картер: надо постараться скрывать свои намерения и не раздражать сэра Вулфа. Именно так следует поступать, говорила она себе, надо соглашаться с ним на словах, но делать по-своему то, что будет лучше для Люси.

Когда Иола стала укладывать Люси в постель, то девочка никак не могла угомониться, болтала, рассказывая то, что ребенку вообще знать не следует. Можно было не сомневаться, что все сплетни и слухи Люси слышала от своей прежней няни и других слуг. Девочка была очень умной и развитой не по годам. В то же время ей было жаль эту малышку, так непохожую на обыкновенного ребенка, а скорее напоминавшую разговорчивого взрослого, который хотел выговориться, потому что долгое время был лишен благодарных слушателей.

Иола уже собиралась уходить в свою каюту, когда девочка спросила:

— Почему вы верите в существование фей?

— Потому что феи — прекрасные маленькие создания, добрые и нежные, способные поведать нам такие драгоценные секреты, которые не известны людям, живущим в мире поездов и машин.

Немного подумав, Люси спросила:

— Феи не могут ездить на поездах, ведь так?

— Я уверена, что они просто не хотят этого, — ответила Иола. — Поезда шумные, дымные, однако они нужны людям, потому что с их помощью удобно добираться с одного места на другое.

— Я тоже хотела бы полетать, — задумчиво произнесла Люси.

Иола поняла, что рассказ о феях запал девочке в душу.

Когда Люси улеглась, Иола спросила:

— Разве ты не молишься на ночь?

— Иногда молюсь, — ответила Люси равнодушно. — Но если няня забывала, я и не напоминала об этом.

— Почему? — не поняла Иола.

— Потому что я не хочу разговаривать с Богом. Он старый. Он всегда шпионит за людьми, подсматривает, все ли они делают правильно, не шалят ли они, — насупившись, объяснила Люси.

Иола с трудом сдерживала улыбку. Она не могла отделаться от мысли, что в представлении Люси есть доля истины.

— Бог, которому молюсь я, ни капельки не похож на того, о котором ты сейчас сказала, — заметила Иола. — Я непременно расскажу тебе потом, что значит для меня мой Бог.

Она замолчала, а Люси со вздохом сказала:

— Я бы лучше послушала о феях.

— Однако все же следует помолиться. — Иола думала, что Люси откажется это делать, и тут же добавила: — Вот что я сейчас сделаю: я помолюсь за тебя, а ты сравнишь мои молитвы со своими.

Встав на колени и сложив как принято руки, Иола произнесла молитву, которую очень любила:

Матфей, Марк, Лука и Иоанн!

Благословите мою постель,

На которой я сплю,

Да пошлите к моей кровати

и к голове моей

Четырех ангелов-хранителей и

Наставников души моей и тела,

Чтобы один — охранял, другой —

молился,

А остальные двое оберегали мою

душу.

На мгновение скосив глаза на девочку, Иола заметила, что Люси внимательно слушает ее. Затем Иола произнесла молитву «К Господу нашему Иисусу Христу», которую выучила, как только научилась читать.

— Как интересно, — задумчиво произнесла Люси, когда Иола закончила. — Вы думаете, четыре ангела на самом деле охраняют мою постель?

— Наши ангелы-хранители всегда с нами, — убежденно сказала Иола. — И если мы в чем-либо сомневаемся или нас что-то беспокоит, то мы всегда можем обратиться к ангелам-хранителям, а они мысленно ответят нам.

Слова Иолы произвели на Люси впечатление.

— Так, значит, я тоже могу услышать, как они говорят? — спросила она.

— Ушами ты не сможешь их услышать, но мысленно можешь это сделать. Завтра я расскажу тебе об этом, — пообещала Иола. — А теперь ложись спать.

Она наклонилась над девочкой и поцеловала Люси. У Иолы мелькнула мысль, что девочка скорее всего не привыкла к нежности и ласке, лишившись матери и имея такого строгого отца.

— Я думаю, что смогу полюбить вас как свою няню, — прошептала Люси. — Но не уверена, что папе это понравится.

Подобные слова не ободряли Иолу. Она вышла из детской и направилась в свою каюту, чтобы переодеть платье.

По-видимому, яхта уже отчалила, но двигалась она очень медленно, потому что находилась в водах Саутгемптона.

Иола надела одну из белых блузок своей бывшей няни и белую юбку, застегнула вокруг талии ремень с серебряной застежкой, который так любила Нэнни. Посмотревшись в зеркало, Иола улыбнулась, представив своего отца. Как бы он удивился, если бы смог увидеть ее сейчас.

Только она успела зачесать назад упавшие на лоб пряди волос, как раздался стук в дверь каюты. Иола открыла.

Перед ней стоял один из стюардов, еще ей незнакомый. Он сказал:

— Я пришел за вами, мисс Доз. Хозяин ждет вас.

На вид стюард был средних лет. Он посматривал на Иолу свысока и, прежде чем они двинулись вперед, сказал:

— Я думаю, вы очень молоды, чтобы быть няней.

— Если кто-нибудь еще осмелится сказать мне подобное, то я, наверное, закричу, — пообещала Иола.

Стюард засмеялся.

— Хорошо, что нас не слышал хозяин.

Он пошел впереди по коридору, затем стал подниматься по лестнице. Вскоре они оказались рядом с кают-компанией, откуда доносились голоса и смех. Но стюард пошел дальше по коридору, затем постучал в одну из дверей.

Иола услышала голос сэра Вулфа:

— Войдите!

Стюард открыл перед Иолой дверь, и она вошла в каюту, которая, судя по обстановке, скорее всего служила сэру Вулфу кабинетом. Убранство каюты было очень строгим и деловым. В центре стоял огромный письменный стол, стены были обшиты ореховым деревом, иллюминаторы выходили в носовую часть судна. Через них Иола увидела, что в настоящий момент они проплывали под большим мостом. Она подумала, что, сидя за этим огромным столом, сэр Вулф, видимо, представлял, что он управляет яхтой. Когда она вошла, он что-то писал и даже не поднял головы. Казалось, что он умышленно делает вид, что не замечает ее. Возможно, таким образом он хотел показать ее незначительность.