Купались, катались на лодке, жарили шашлыки и пили прохладное красное вино. Внезапно опустился вечер, на ежевичном пироге зажгли свечки, привезенные Митькой.

– Тост! Кто скажет тост за именинницу?

Вере стало вдруг очень грустно. Будь у нее все как у людей, заглавный именинный тост поднял бы Данька. А он не приехал...

– Не надо, Верунь, – словно услышав ее мысли, шепнула Саша. – Наверняка какая-то накладка вышла. Ты не переживай. У тебя сегодня день рождения.

«У меня сегодня день рождения. День рождения», – стучало в висках. Господи, как все неудачно, как тоскливо и странно! Как жаль, что все оказалось напрасным. Не для нее этот чудесный остров, где живут веселые птицы иволги, не для нее шелестят по песочку волны и шумит листва, не для нее мерцают зеленые летние звезды. Спутник, замеченный Верой, обреченно пересекал звездное небо в кромешном одиночестве. Нет кого-то главного рядом с ней. Самые родные, самые близкие люди оставили ее.

Внезапно запиликал телефон.

– Вера, это я, – голос Данилы в трубке.

– Дань, ты? Дань, что случилось?

– Ничего страшного, не переживай. Извини, так получилось. Тут мне позвонили, сказали – с отцом плохо.

– Он в больнице, да?

– В больнице.

– Инфаркт?

– Сердечный приступ. Извини, я не смогу приехать. Пока побуду у родителей. Может быть, позже подъеду к тебе. Ты оставайся на турбазе, как планировала, а я подтянусь к тебе, если все будет хорошо, ладно?

– Дань, ты держись. Не волнуйся за меня. И приезжай... Если сможешь!

После звонка отлегло от сердца. Вероника ушла от хмельной компании, распевающей под Митькину гитару песню про розы, что пахли почему-то полынью, про чужую жизнь и чужую любовь. Ушла на берег, куда набегали подгоняемые теплым ночным ветерком волны. Купаться все же не решилась. Довольно того, что вчера едва не утонула, а уж теперь, когда в голове шумит красное вино, и вовсе глупо. Она просто легла на мелководье – так, чтобы волна мягко обнимала тело, прокатывалась от кончиков пальцев до шеи...

Ей легко удалось войти в то состояние, когда все существо как бы растворяется в первородной стихии, словно возвращается в нее каждой клеточкой, и уже неважно, слезы на лице или вода, воздухом дышать или влагой.

– Что мне делать? – спросила она и стала ждать ответа. Ответ должен был прийти – как тихая, полусонная мысль. Она умела и любила делать это. Разговаривать с водой.

Сейчас – ничего.

– Но мне тяжело. Мне тяжело и непонятно...

Будет хуже. Будет еще хуже. А потом будет хорошо. Ничего не предпринимай. Просто жди.

– Ждать, когда станет хуже? Ужасно. И я чуть не утонула сегодня... Зачем ты?

Ты не поймешь. Это был шанс...

– Шанс? Чтобы я познакомилась и целовалась неизвестно с кем?

Сейчас ты не поймешь. Это жизнь, девочка моя. Это просто жизнь, и ее нужно жить.

– Но ты позаботишься обо мне?

Ты знаешь. Я забочусь о тебе всегда, с самого твоего рождения.

– Знаешь, мама сказала мне перед смертью...

Знаю. Она сказала – вода.

– Почему?

Ей открылось что-то. Понимаешь, я всегда рядом. С тобой, в тебе, вокруг. Даже когда ты меня не видишь. Вернее, ты никогда меня не видела...

– Я перестаю тебя понимать.

И это неважно.

– Еще один вопрос...

* * *

– Вероника, ты где?

– Я здесь, Саш.

Господи, руки и ноги как ватные, не подняться! Наконец удалось отползти на песочек и сесть.

– Ты куда ушла? Я ищу тебя, ищу... Митька с Катей уединились в спальне, представляешь? Мне скучно стало...

– Со мной тебе вряд ли будет веселее, – вздохнула Вероника.

– Да ты что? Вер, он же позвонил, предупредил. Форс-мажор, такое бывает. Зато ты тут отдохнешь. Ты, надеюсь, не собираешься домой раньше времени?

– Не знаю пока. Хотелось бы еще тут побыть.

– Вот и оставайся! – заверила ее Саша. А перед мысленным взглядом Вероники появился и улыбнулся тот, нечаянный знакомый. Алексей, да. Высокий, сильный, черноглазый. «Скорая помощь», пришедшая к ней так нежданно... Может быть, она увидит его? Завтра утром, послезавтра... Так много еще времени!

– Вер, ты что, заснула?

– Извини. Ты что-то говорила.

– Ну да! Просьба у меня к тебе есть.

– Давай излагай.

– Я тут с мальчиком познакомилась... Хороший такой мальчик. Только проблема в одном – у него комната в общаге на четверых, а у меня, сама знаешь, тоже никаких условий для личной жизни... Как-то так получилось, что встречаться нам негде. Веруш, я завтра утром уезжаю, может, дашь мне ключ? Раз уж ты все равно тут остаешься, а Куприянов у родителей? Все будет в порядке, ты не думай!

– Хорошо, Саш, дам. А что ж ты его сюда не привезла? Мальчика своего?

– У всех бедных студентов сейчас сессия идет. А он в медицинском институте учится, у них там строго...

– Ясно...

– Спасибо.

Помолчали.

– Саш, а почему у тебя нет условий для личной жизни?

– Да потому... Знаешь, неохота сейчас все неприятности вспоминать. Тебе хорошо, ты одна в такой квартире!

– Да уж, хорошо...

– Ой, прости, я не то хотела сказать. Потом, у тебя теперь ведь есть Данила...

Вот в этом Вера как раз оч-чень сомневалась. Да и в голосе Саши прозвучало что-то такое тонкое, едва наметанное... Не ехидство ли? Может, Куприянов у Вероники не «есть», а уже «был»? И кое-кто об этом уже знает? Может, и считали Веру наивной и доверчивой албанской девушкой, но все же в звонке Архангела и в Сашином тоне ее что-то встревожило!

В одном Данила не обманул. У него действительно была работа. Спасибо Саше Геллер, она подкинула халтурку. Ресторан «Хуторок» в самом деле заказал фотографии для рекламного буклета. Но эта халтурка подвернулась еще неделю назад. Там, в ресторане, Архангел и познакомился с управляющей Настенькой. Она и позвонила ему накануне, сообщила, что хочет сделать фотосессию. С озвученной суммой согласилась сразу, хотя Куприянов заломил приличную цену, ожидая, что клиентка начнет торговаться. В честь этого он и отвалил Вере денег, обрадовался нечаянному заработку. В конце концов, Архангел сознавал, что принимает минимальное участие в ведении домашнего хозяйства. Пусть тратит деньги на свой день рождения, а в качестве сюрприза он по дороге купит ей какую-нибудь безделушку. Плюшевого зверя или серебряную побрякушку...