проиграли. Главное теперь как можно сильнее зажмуриться и делать всё по инерции: фанатично вчитываться в статьи, которые тебе подсунули на работе, самозабвенно писать код для обработки данных и делать прочие привычные вещи, способные занять мозг с момента открывания глаз до момента провала в глубокий сон.

Мне трудно вспомнить хоть что-то в прошлой жизни, о чем я не жалела. Только время, проведённое с тобой, дорогой мой Артур. Всё остальное казалось недоразумением, страшной ошибкой, чьей-то плохой шуткой.

Ничего не выйдет начать сначала. Начало и так уже было однажды, и в нём были всё те же люди, и в нём была даже я, ещё живая, готовая двигаться дальше, и я двигалась, пока не пришла в тупик. От этого начала идёт лишь одна дорога, в конец которой я и пришла.

Болезнь не стала для меня сюрпризом. Я уже давно чувствовала, как умираю. Думаю, моя усталость достигла предела, и тело не выдержало нескончаемой щемящей боли в груди и ощущения того, как жизнь обходит меня стороной. Болезнь не стала для меня наказанием — скорее избавлением, логичным завершением моей недолгой истории.

Сегодня утром на улице было темно так, что я на мгновение испугалась, что уже вечер, однако вечер сегодня, наоборот, принес этому городу солнце: алое солнце конца сентября. Дождь лил весь день, а затем стих, и тучи в страхе расступились перед огнём заката.

Я буду долго идти вдоль перил променада, а с воды будет дуть холодный пронизывающий ветер. Погода сегодня неприятная, так что лавочки будут пустыми, ведь никто не хочет простывать. Телефон без сожалений выскользнет из рук, и электронные воспоминания утонут в холодной воде. На столе останутся немытые кружки кофе, а в мусорном ведре под столом — пакеты с кровью…

Знаешь, бывают такие закаты, когда очень тихо. Вместе с тишиной приходит то необъяснимое чувство, когда ходишь по границе между концом и началом. Внизу, у земли, уже темно, а верхние этажи высоток пылают в огне закатного солнца, и чёткая граница света и тени делит пополам не просто город, а целый мир.

Что-то заканчивается, Артур, прямо сейчас.

А ты, ты простил себя? Этот вопрос заставляет вспомнить всё. По крайней мере меня. Вспомнить то, что не можешь себе простить. Ведь, с каждым годом, вторые шансы заканчиваются, и вот уже понимаешь, что их, возможно, не осталось. Оглядываешься вокруг, находишь планету людей без вторых шансов и понимаешь, что нет вовсе этих вторых шансов. Что ничего не вернуть и не исправить. Но если не простить себя, то в жизни не будет больше ничего, кроме сожалений, не будет будущего. Чем больше я размышляю над этим, тем больше я вспоминаю. Вспоминаю это детство, эти весенние вечера, это неподдельное счастье без боли. Наверное, я однажды не смогла вовремя остановиться — а нужно было всего лишь это. Просто остановиться, простить себя и жить дальше.

Будь счастлив.

Навсегда твоя,

Кора.

***

— Соедините меня с Дэвидом Дэйнмаром, отдел экзобиологии. Немедленно! Срочно!

Раздался противный писк.

— Дэвид Дэйнмар? Немедленно отправляйтесь на мост у Пыли!

— Кто это? Зачем это еще?

— Сейчас же! От этого зависит жизнь человека!

После нескольких долгих секунд молчания в трубке раздалось «Понял», затем гудки.

Из огромных глаз Молли струились слезы.

— Может, стоило отпустить её? — растерянно прошептала она.

Часть 2. Корнелия Мур

Глава 1. Добро пожаловать в Фортон-Хиллз

Дэвид захлопнул дверь машины и его тут же обдал порыв ледяного воздуха. Придерживая волосы, он прищурился на ярко-красный закат. Он быстро шёл по аллее от парковки к мосту у Пыли, внимательно всматриваясь вдаль и отыскивая взглядом Кору. Очередной порыв ветра окатил Дэвида брызгами холодной воды фонтана. В этот момент он заметил вдали на мосту одинокую фигуру. Длинноволосая девушка, сидевшая на перилах моста, распрямилась.

Дэвид набегу обернулся туманом и стал набирать в воздухе очень большую скорость. Перед тем, как столкнуться с ней, он вновь принял телесную форму. Он поймал её налету, и вместе с ней вновь обратился в туман.

Они приземлились под мостом, на берегу реки, где никто не мог их заметить. Дэвид тяжело дышал. Ему давно не приходилось летать в тумане. Это было довольно тяжело, а переносить кого-то вместе с собой — вдвойне тяжело. Кора была без сознания. Столкновение было действительно очень сильным, и будь Кора человеком, могло закончиться для неё самым трагическим образом. Но Кора была вампиром. Дэвиду ничего не оставалось, кроме как донести её до машины и отправиться в Фортон-Хиллз.

***

Дэвид всю ночь провёл рядом с Корой, пока та была без сознания. Несмотря на уверения Эйсона, что ему самому необходимо поспать, чтобы восстановить силы, Дэвид не мог заснуть. Он сидел на стуле рядом с её кроватью в комнате для гостей и читал книгу, периодически прислушиваясь к её дыханию.

— Сколько ещё ты будешь здесь сидеть? Не валяй дурака, Дэвид. Ведёшь себя как мальчишка, — шипел Эйсон.

— Я хочу знать правду.

— Ну это я тебе обещаю.

— Эйсон, успокойся. Я обязательно посплю, как только буду уверен, что с ней всё в порядке.

— Боюсь, что в таком случае, ты выспишься ещё очень нескоро. А силы могут тебе понадобиться. Хочешь, я сам посижу с ней?

— Только этого не хватало.

— В смысле?

— Уходи, Эйсон.

Недовольно бурча себе под нос что-то невнятное, Эйсон вышел из комнаты.

К утру Дэвид уже чувствовал, как его сознание начинается спутываться. Он протер глаза и тут заметил, что Кора начала дышать по-другому.

— Кора, ты меня слышишь? Кора?