Королева извинилась за отсутствие мужа; совершенно напрасно, кстати, знала бы она только… хотя, наверное, знала. Король отправился на материк осматривать пасеку, объяснили она. Обещал вернуться до прилива… «Чем позже, тем лучше», – не без облегчения подумал Эффлио.

Он редко встречал женщин, смыслящих в политике, но, впрочем, он впервые разговаривал с королевой. К счастью, сам капитан худо-бедно в этом разбирался и вскоре уже рассказывал Иносолан о набегах гоблинов и об их поражении в стычках с легионерами, о волнениях дварфов в Двонише и троллей – в Мосвипсе (нынче даже тролли, кажется, хотят сплотиться; кто бы мог подумать?) и особо – о джиннах… Эффлио следил за проворными пальцами королевы и за игрой теней на ее лице, пока вокруг не сгустилась тьма. Огонь дружелюбно потрескивал, наполняя комнату терпким ароматом древесного угля. Временами капитан задумывался о Порт-Импе: сильно ли изменился город, живет ли там его дочь и найдется ли у ее очага местечко для старого моряка?

И вдруг посреди рассказа Иносолан отложила в сторону папку с набросками, что-то раздраженно пробормотав. Она скрестила руки и некоторое время, хмуря золотистые брови, следила за пляской пламени в очаге. Затем она подняла голову и печально улыбнулась гостю.

– Да, я знаю ущелье Костей. Ужасное место.

Зарк и Краснегар между тем были в Пандемии чересчур далекими соседями.

– Ээ… думаю, сейчас оно стало еще ужаснее, миледи.

– Конечно! – Королева вздохнула. – Но зачем все это? Ведь я прекрасно знаю халифа. Выдающийся человек.

Это было уже тоже несколько чересчур. Как видно, лицо Эффлио выдало его мысли. Иносолан озорно улыбнулась:

– Я могла бы рассказать и более невероятные вещи. Ведь я была его женой!

К счастью, в наступивших сумерках нельзя было разглядеть, какой цвет приняло сейчас лицо Эффлио.

Королева вновь перенесла задумчивый взгляд на угли в очаге.

– Император одобрил наш развод. В Хабе, конечно… Азак… он был тогда только султаном. Он вернулся в Зарк, а я добралась до Краснегара. Потом он провозгласил себя халифом и пустился во все тяжкие завоевывать мир. Я часто думаю, может быть, увечья, нанесенные ему той ночью… Еще эля, капитан?

Эффлио отказался, чувствуя, что перебрал.

– Вы много путешествовали, мадам.

– Да. И мой муж – еще больше. – Иносолан покосилась на темные окна. – Он что-то запаздывает. Если Рэп не вернется через несколько минут, мы сядем за стол без него. Надеюсь, он не пропустил прилив.

– Говорят…

Улыбка королевы, казалось, стала шире.

– Что он – волшебник? Он всегда отрицает подобные домыслы.

– М-м… разумеется.

Эта фраза закрывала тему, ровным счетом ничего не прояснив.

– Я никогда не видела, чтобы мой муж использовал магию! – с царственной твердостью произнесла королева, и капитан «Морской красотки» смущенно пожал плечами. Зеленые глаза, казалось, засветились в полутьме.

– Я не сомневаюсь в ваших словах, мадам!

– Хорошо. – Напряженность спала, собеседница Эффлио вновь превратилась просто в необыкновенно прекрасную женщину. – Если он пропустил прилив, значит, придется ждать до утра. Ходить по волнам он не может, уверяю вас, капитан… Что нового слышно о принце Шанди?

Эффлио порылся в руинах своей памяти.

– Кажется, я рассказал вам все, что знаю, мадам. Он по-прежнему остается легатом Двенадцатого легиона. Все ждали, что его произведут, по меньшей мере, в проконсулы, но его дед… – впрочем, здесь можно было смело продолжать, – его дед, кажется, завидует успеху Шанди. Он даже не отозвал его в Хаб на юбилейные торжества.

Королева кивнула.

– Эмшандар уже был глубоким старцем, когда мы встречались семнадцать лет назад.

– Недавно ему стукнуло девяносто два, мадам.

– Если бы речь шла о ком-то другом, – медленно произнесла она, – можно было бы подумать, что здесь не обошлось без вмешательства магии. Но, конечно, Свод Правил не позволяет применять ее к императору.

Если только не брать в расчет загадочного чародея, чудесно исцелившего Эмшандара, когда тот был на волосок от смерти как раз семнадцать лет тому назад. Чародея-фавна. Может, его лекарство оказалось сильнее, чем было задумано? Капитан поежился, жалея, что отказался от последней кружки горячего эля.

– Шанди скоро унаследует трон, – сказала королева, откладывая шитье. – Остается лишь надеяться, что все эти победы принесут Империи несколько мирных лет. – Она, видно, собиралась встать, но странные нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Эффлио переспросить:

– Почему бы и нет, мадам? Голос королевы дрогнул:

– Как, капитан, вы не слыхали о суевериях, связанных с трехтысячным годом?

– Пересуды кумушек – и только, мадам. Иносолан рассмеялась:

– Но я ведь и есть «кумушка», так что могу повторять их! Ладно, я знаю, что вы не это имели в виду!.. Однако подобные пересуды беспокоят меня. Свод Правил определяет использование магии, он защищает Империю, а заодно и всю Пандемию, если уж на то пошло. Нам всем необходим Свод!

– И дважды он нарушался.

– Верно. Им пренебрегли в конце первого тысячелетия, когда разразилась Третья Драконья Война. Джиэль восстановил его, но тысячу лет спустя Свод вновь оказался нарушен, и вспыхнула Война Пяти Колдунов. Тогда Тхам превратился в Проклятую страну и так далее…

– Войны были всегда, ваше величество.

– Но эти были худшими из всех, и намного! Магия лишь дважды вырывалась на свободу после варварства Глухих Времен – драконы, огненные бури и прочие напасти, какие только в состоянии наслать на людей чародей… И судя по всему, это происходит каждую тысячу лет.

– Вероятно, совпадение? – с трудом вымолвил капитан. Он много лет подряд слыхал эти старые россказни и был просто поражен, когда их повторила столь трезвомыслящая и разумная женщина.

– Может быть, – тихо сказала королева.

– Но?..

Иносолан прикусила губу и впилась в капитана внимательным взглядом ярко-зеленых глаз:

– Но мой муж относится к этому очень серьезно! Так муж королевы Краснегара все-таки волшебник! Не так ли?

Юность приходит:

Часто мне снится город родной

На берегу океана;

В снах я брожу по его мостовой,

И юность, как старый друг дорогой,

Приходит ко мне нежданно.

Лонгфелло. Моя утраченная юность

Бой, удачно названный сражением в ущелье Костей, не сразил халифа наповал, как на то надеялся император, но раздробил его силы во всяком случае. К середине лета легионы продвинулись за Чаркаб, легко справляясь с вялым сопротивлением джиннов, и добыча потоками хлынула в Хаб, чтобы обернуться там звонкой монетой и купить новые победы.