– Это… Это начальник, – звякнув динамиками, бросил Зеленский. – Начальник мой. Я вчера на работу опоздал, вот и…

– Ты посмотри, блин, как у вас строго с этим.

Антон вернулся домой в крайне усталом состоянии духа. Едва закончился последний процесс, а это случилось в начале пятого, он по привычке подошел к шкафу, скинул мантию и повесил ее на плечики. На внутренней стороне створки шкафа на маленьких гвоздиках крепилось зеркало, и сейчас, надевая пиджак и наблюдая в отражение, как Алиса укладывает в сейф дела, он вдруг подумал о том, что последние события перевернули жизнь вверх ногами. Начиная с двухтысячного года, он мог похвастаться тем, что неприятности случаются только с ним. И что бы ни происходило, рядом всегда оказывались Пащенко и Пермяков. Бросая все дела, забывая о личном, эти двое, с кем жизнь свела его более чем четверть века назад, не раздумывая спешили на помощь. Почему жизнь устроена так, что за эти услуги всегда приходится отдавать долги?

Он сейчас не боялся и не просчитывал, во что ему обойдется теперь помощь Пермякову. Проблемой для Антона был не вопрос отдачи долгов, а понимание того, что в жизни никогда не случается так, что можно жить спокойно всем сразу. Последние два года убедили его, что постоянно приходится либо принимать помощь близких людей, либо самому приходить им на помощь.

Он всмотрелся в свое отражение в зеркале. Благополучный мужик. Для почти сорока лет он сохранился замечательно. Небольшие мешки под глазами, но это не последствия перепоя, стимулирующего изнашиваемость почек, а банальная усталость. Белая рубашка, спокойных тонов галстук, серый, приглушенного оттенка костюм. В суде встречались галстуки и костюмы получше, но к упомянутым вещам нужно еще лицо получше, тело покрепче и душу посветлее. Так что хватало и этих приглушенных тонов. Глупо ходить в суд разряженным, как вице-президент Внешторгбанка. Тогда внимание присутствующих будет приковано не к волевому лицу, отражающему правосудие, а к галстуку с расцветкой, похожей на сон наркомана.

Разглядывая себя в пошловатое, найденное в судебном подвале зеркало, Антон Павлович думал о том, как сейчас выглядит Саша Пермяков. Его жена, Маринка, на целый месяц уехала к матери на юга. Не надеясь на Пермякова, отдала их собаку сестре мужа. Благо овчарка хорошо ее знает и ест из рук, в противном случае Маринке пришлось бы отправляться к матери с семидесятикилограммовым кобелем на поводке.

Таким образом, получается, что об аресте мужа Маринка даже не догадывается. Как, впрочем, не догадывается и сестра. Марину Пермякову можно было вызвать, адрес ее матери был у Пащенко, и об этом зашла речь еще в первую ночь после того, как Сашку водворили в СИЗО. Но, здраво рассудив и вспомнив последние события, произошедшие с Антоном, было решено понадеяться на удачу и не вводить Марину в состояние шока.

Почему Антон Павлович сейчас об этом размышляет? Потому что он очень хорошо сейчас понимает, в каком виде находится в тюрьме Пермяков. У него нет ни соответствующей для такого пребывания одежды – строгий костюм и модельные туфли не лучшая форма одежды для пребывания в камере, ни поддержки – за двое с половиной суток у него так никто и не появился, ни определенных надежд. И как теперь спокойно смотреть на свое благополучное отражение, зная, как выглядит Саша?

Струге прикрыл створку.

– Иди, Алиса, домой. Завтра приемный день, так что не опаздывай.

Последняя фраза была совершенно лишняя, так как Алиса хорошо знала о том, что опаздывать на работу в суд нельзя не только потому, что завтрашний день – приемный.

Приехав домой, Антон наскоро поужинал, с пяток минут поболтал с женой и снял с вешалки поводок. Рольф, пораженный тем, что сегодня его поведет гулять не хозяйка, которая никогда в жизни не даст толком сцепиться с какой-нибудь шавкой, а постоянно стимулирующий эти намерения хозяин, едва не снес с ног крепкого судью.

– Балуй! – по-казачьи возмутился Антон. – По морде получишь…

Он давно уже перестал рисовать схемы на бумаге. Он вычерчивал их в голове, покуривая свой любимый «Кэмел» и наблюдая, как пес с явными происками ревизии рыщет по кустам.

Что произошло в Тернове за полтора последних месяца?

Во-первых, городской отморозок Витя Кусков с «прицепом» Штука сделал то, что Струге предсказывал еще год назад, – влетел ночью на полном ходу в собственное отражение в зеркальном фасаде универмага «Центральный».

Во-вторых, в ту же ночь с пятого на шестое июня неизвестный (неизвестные) на железнодорожных путях расстрелял (расстреляли) из автомата господина Ефикова. У этого парня тоже есть «прицеп» и прошлое. Владелец казино «Третья пирамида», «Клеопатра» и прочих богомерзких заведений…

– Фу! – рявкнул Струге, услышав, как хозяйка кошки, выведшая на прогулку свою любимицу, истошно подает сигналы о помощи.

Что дальше?

Дальше арестовывают Пермякова.

А что случилось потом?

Находят умерщвленное тело дважды судимого Рожина.

Четыре события из жизни людей, чьи пути ранее никогда не пересекались.

А теперь – все сначала, только с подключением мозгов…

Рольф увидел во дворе старого друга – пятилетнего Ваньку из соседнего дома. Сейчас задержал мальца у песочницы; конечно, уронил на попу; и, конечно, принялся вылизывать маленькое лицо сквозь прутья намордника. Ванькина мама не была против этой дружбы, но наложение этой слюнявой косметической маски ей никогда не нравилось.

– Рольф!..

Смиренно поджав хвост и уши, довольный пес вернулся к поискам в кустах с чувством исполненного долга.

Чем «связываются» Кусков и Ефиков? Автоматом, из которого, согласно данным экспертизы, убили Эфиопа, и показаниями двоих ментов. Почему-то Струге чувствовал, что это не сотрудники милиции, а – менты. В противном случае в эту историю не вмешался бы Пермяков, который, вместо того чтобы сформировать обвинительное заключение и предъявить его, счел несостоятельными и присутствие в багажнике Штуки автомата, и показания людей в погонах. Вот этим и присоединился к первым двум событиям Саша Пермяков, бывший следователь транспортной прокуратуры.

А теперь к этому блоку присоединяется Рожин. Вячеслав Петрович Рожин, который явился к Пермякову сначала в качестве друга Кускова, а потом почему-то в качестве друга сотрудников УБОП.

Никакой он не друг Кускова – Пащенко проверил. Между Кусковым и Рожиным связь отсутствует. Связь у Рожина присутствует лишь с операми из антимафиозного ведомства. Впрочем, доказать как первое, так и последнее возможности уже нет. Милиционеры из водной милиции подняли тело Рожина с привязанной к ноге кроватью со дна Терновки.

Вот так иногда переплетаются судьбы людей, не встречавшихся никогда ранее. И может ли теперь Струге сомневаться в том, что это не автономные вспышки вулканов Курильской гряды, а цепь событий, скованных между собой крепкими звеньями? Глупо сомневаться. Это как не верить сейчас в то, что Рольф, подняв лапу, орошает основание куста черемухи.