Вдруг Райли вздрогнул, и струя белой жидкости вылетела из его пениса и испачкала ее футболку.

В этот момент в дверь постучал отец и, не дождавшись ответа, тут же зашел в комнату. Кэт и Райли отскочили друг от друга и встали как для расстрела. В мозгу Кэт с бешеной скоростью пронеслась картинка, которая предстала перед глазами отца Райли, — его сын запихивает известную часть тела в шорты, а девчонка стоит рядом с полотенцем, на котором явно видны пятна крови, и, что хуже всего, такие же пятна заметны и на ее шортах.

Отец Райли навалился на дверной косяк и скрестил руки на груди.

Райли сделал шаг вперед и прикрыл Кэт.

— Пап, это не то, что ты подумал.

— Сынок, мне пятьдесят два. Я вижу то, что вижу, и знаю, что это значит.

Взгляд отца упал на Кэт. Она готова была умереть со стыда. Отец Райли откашлялся и сказал обычным грубоватым голосом, но с оттенком слащавости:

— Дуй в ванную и приведи себя в порядок, Кэт.

— Есть, сэр. — Она тут же выполнила его приказ и с облегчением закрыла за собой дверь в ванную. Однако продолжение разговора она слышала очень хорошо и через закрытую дверь.

— Пап, ты не понимаешь…

— Ну конечно, понимаю.

Кэт прижалась ухом к двери. Что будет делать отец Райли? Если он расскажет ее родителям, что застал ее здесь, ее жизнь на этом закончится. От одной мысли, что об этом узнают ее родители, Кэт стало плохо.

Она слышала скрип половиц, когда отец Райли ходил по его комнате.

— Ты в своем уме?

— Ей надо было с кем-нибудь поговорить.

— Не знал, что от разговоров так пачкаются.

— Я не прикасался к ней.

— Ты думаешь, что я поверю, что кровь потекла сама собой?

— Именно это и произошло. У нее начались месячные.

— Начались что?

Кэт отступила от двери.

— Вирджил избил Бетти Энн этим утром. Кэт испугалась и прибежала ко мне.

Последовала минутная тишина, потом отец Райли пошевелился и спросил:

— Что он сделал?

— Ударил. Избил ее. Он напился в студии, всю ночь корпел над своими дурацкими скульптурами, потом пришел и избил Бетти Энн, как будто она в этом виновата.

Вновь последовала тишина. Кэт прижала ухо к двери и слышала, как отец Райли отчетливо произнес:

— Ты хочешь сказать, что ты знал об этом и раньше и не рассказал мне?

Райли как-то вяло ответил:

— Кэт умоляла меня ничего никому не рассказывать, потому что думала, что будет следующей, на кого поднимет руку ее отец.

Отец Райли тяжело вздохнул:

— Она права. Но если ее и изобьют, то только в том случае, если она будет молчать и дальше. Послушай меня и хорошенько запомни — если в будущем ты услышишь что-нибудь подобное, расскажи мне. Ты понял?

— Да, сэр.

— Я никогда не разозлюсь, если ты придешь ко мне с правдой — неважно о чем, не важно, насколько это будет горькая правда, я обещаю тебе. А теперь ответь мне, ты лишил эту девочку невинности?

— Нет!

— Хорошо. — Отец Райли переступил с ноги на ногу, и половицы вновь заскрипели под его весом. — Но кое-что все-таки случилось, я не слепой.

Кэт не слышала, что ответил Райли, очевидно, во всем признался.

Ответ отца Райли был следующий:

— Ни один из моих сыновей не разрушит свою жизнь и не сделает девочку беременной до окончания школы. Такое бывает, но не с Боландами. Понял?

— Да, сэр.

— А теперь иди и купи прокладки в магазине и отнеси их Кэт. А с Вирджилом Кавано я поговорю как мужчина с мужчиной.

Те два дня, которые Кэт провела в Персуэйшн, воспоминания обрушивались на нее нескончаемым потоком. Она вспомнила события и беседы, которые не вспоминала ни разу с тех пор, как залезла в машину Клиффа Тернера и потом оказалась в доме Филлис. Этот разрушительный визит открыл окно в прошлое и причинил Кэт много боли. Теперь она возвращалась обратно.

Стук в дверь напомнил Кэт, как она здесь очутилась. После того как она откладывала это несколько месяцев, она все же позвонила агенту по продаже недвижимости насчет дома Филлис. Та прибыла вовремя. Кэт показала дом и двор, это не отняло много времени, потому что показывать особо было нечего, и ждала, когда агент выскажет свое мнение.

— Если вы вложите еще тысяч сорок и чуть-чуть перестроите этот дом, то мы его быстро продадим, и он окупится с лихвой. Надо просто поменять кухонный шкаф, столешницу, полы, ванную. Оторвать старый линолеум, отколоть краску, заменить электропроводку и водопровод и, наконец, поставить новую печь.

Кэт кивнула и взглянула за спину Джулиане Дубровски на кухню Филлис, пытаясь делать это объективно и беспристрастно. Бесполезно. Все, что видела Кэт, — это сцены из ее жизни — вот она готовит шоколадный пирог на первый день рождения Эйдаиа, вот она пытается справиться с потоками воды, которая хлещет из прорвавшейся трубы прямо на пол, вот она ругается с Филлис, потому что решила бросить колледж, устроиться на полный рабочий день и снимать собственное жилье.

Потенциальные покупатели не будут столь сентиментальны. Они заметят полинялые желтые обои, исцарапанный линолеум и красную ржавую столешницу. Кэт подумала, что «чуть-чуть измените» не очень подходящий термин по отношению к той работе, которую здесь надо было проделать.

— Звучит так, будто мы должны выпотрошить этот дом.

— В общем, так и есть.

Кэт засмеялась:

— Вы понимаете, что она потратила меньше денег, когда покупала этот дом в 1973 году?

Джулиана улыбнулась:

— О, я знаю! Эти старинные дома просто прелестны, особенно те, что стоят напротив парка. Сейчас за них можно выручить четверть миллиона!

Кэт снова попыталась улыбнуться, но получилось не очень натурально.

— Филлис уже ничего не выручит, Джулиана. Она умерла.

Джулиана выглядела смущенной.

— Ну, конечно! Я знала Филлис Тернер. То есть я слышала о ней. Ее знали все соседи, и все были поражены вестью о том, что она умерла. — Она обхватила себя руками. — Мама говорила, что она была удивительным человеком. Она так играла в бинго, и ее птицы… Все знали о ее птицах.

— Да, птиц у нее было много.

— Откровенно говоря, только между нами. — Джулиана наклонилась поближе и понизила голос, как будто боялась, что линолеум вставит свой комментарий. — Я думала, что здесь беспорядок. Ну, там, знаешь, запах от животных…

Кэт кивнула. Если бы Филлис была здесь, она нашла бы, что ответить. Она представила — Филлис в своем халате лупит газетой «Ньюпорт лайт» Джулиане по губам со словами: «Уноси свой зад из моего дома. Плачет по тебе ремень, которым твоя мать штаны подпоясывает!»