Нельзя отмахиваться от детских вопросов. Подробные объяснения — это профилактика от страха. Часто страхи начинаются из-за отсутствия информации или неверного восприятия информации.

Как-то взрослая участница семинара по детской психологии вспоминала свой детский страх, что мама больна и скоро умрет. Страх мучил ее многие годы. А началось все с того дня, когда она увидела маму с замотанной головой и кровавыми подтеками на лбу. На самом деле (она поняла это позже, в школьном возрасте) мама просто красила волосы хной. Маленькая дочка спросила у мамы: «Что это у тебя?» Но маме было недосуг объяснять, она отмахнулась от дочкиного вопроса. И дочка сама за маму придумала страшный ответ о болезни мамы. Если бы у мамы хватило времени и терпения объяснить дочке свой странный внешний вид, девочка не прожила бы несколько лет в страхе за маму.

Я помню, что у меня в детстве появился страх волос. Я пугалась, если где-то на столе видела волос. Мама расспросила меня о причине. Я рассказала, что девочки в садике напугали. Они сказали, что если случайно проглотить волос, он начнет внутри расти, и когда волос заполнит весь живот, человек умрет. Тогда мама достала энциклопедию, и мы долго с ней смотрели строение волоса. Я узнала, что волос выпадает, а волосяная луковица остается, и из нее растет новый волос. Что волос без луковицы не растет. Я успокоилась. Страх исчез.

Нельзя ругать за страх, осуждать за страх. И уж тем более еще больше запугивать и наказывать. Переживание страха само по себе негативное чувство, и не стоит усугублять ситуацию.

Поход в поликлинику. Очередь перед кабинетом, где берут кровь из пальца. Процедура многим детям уже знакомая и малоприятная. Знают, что будет больно, побаиваются момента боли. Поглядывают друг на друга, смотрят на родителей.

Из процедурного кабинета раздается очередной детский визг. Один мальчик в очереди начинает хныкать:

— Я боюсь.

Его мама реагирует агрессивно:

— Хватить выть! Ничего страшного!

Мальчик расстроен реакцией мамы и подвывает еще и от обиды.

Мама еще сильнее распаляется:

— Все дети как дети! Один ты трус! Вон как на тебя все смотрят! (Сравнение совсем не из правильного состояния.)

Теперь к эмоциям мальчика добавляется стыд и унижение. Но страх при этом никуда не уходит. Мальчик воет:

— Я туда не пойду?!

Мама начинает запугивать:

— Если не пойдешь, тебя в больницу положат! Будут каждый день уколы колоть! Ты этого хочешь?! Да?! Ты этого хочешь?! Каждый день по десять уколов! — С этими словами мама запихивает ребенка в кабинет.

Дети все притихли, похоже, страшная тетя напугала их больше, чем предстоящая процедура. Родители тоже притихли. Я смотрю на округлившиеся глаза Сашки — в этот момент из кабинета раздается истошный ор и звонкий голос медсестры:

— Да я тебя еще даже не задела!

Следующая очередь — наша…

Я поворачиваюсь к Сашке и пафосно говорю:

— О! Это бесспорно первое место в номинации «самый громкий».

Сашка начинает смеяться. Стратегия «рассмешить» сработала, градус напряжения понизился.

Я продолжаю:

— Тебе его не победить. Громче, чем он, кричать нереально. Будешь пробовать?

— Нет, — отвечает, улыбаясь.

— Но ты можешь победить в номинации «самый смелый», — втягиваю Сашку в игру.

И Сашка играет в самого смелого. Протягивает тете в белом халате палец и комментирует:

— А мне не больно!

Выходит из кабинета очень гордый собой и начинает требовать с меня приз за смелость…

Я подумала, что бы я сделала, если бы Сашка начал в очереди поскуливать от страха. Обнимала бы, гладила и говорила: «Я понимаю, что страшно. Я в твоем возрасте тоже боялась. Я буду с тобой. А потом мы купим тебе приз за мужество». Ведь мужество — это в том числе способность переносить страдания, включая физическую боль. От реакции родителя, от его слов зависит, будет ли ребенок воспринимать себя трусливым или мужественным, трусливым или осторожным. Приз за мужество был у нас частой практикой в дошкольном возрасте. Я тем самым старалась переключить фокус внимания ребенка с предстоящей неприятной процедуры на обсуждение, какой приз он хотел бы получить.

Раз уж речь зашла о медицинских процедурах, считаю нужным уделить этой теме больше внимания. Детская больница — это такое место, где маме нужно втрое больше сил и терпения, чтобы оказывать ребенку нужную ему поддержку.

Отделение челюстно-лицевой хирургии. Дети после операции почти постоянно ноют. Это понятно, им больно, им страшно в незнакомой обстановке, им хочется домой. А мамы реагируют по-разному. Есть мамы поддерживающие. Они гладят, они утешают, они уговаривают. Есть мамы, которые не выносят нытья: «Что ты ноешь?! Никто не ноет, один ты ноешь». (На самом деле другие тоже периодически ноют, но не в данный момент.)

Соотношение мам поддерживающих и мам критикующих примерно 70/30. В столовой соотношение меняется: даже поддерживающие мамы превращаются в критикующих: «Ешь, кому говорят! Ты издеваешься, что ли?» (Ну да, если ребенок не хочет больничную кашу, значит, он издевается над мамой…)

«Сейчас тетю с уколом позову, если не съешь!» (Тетя с уколом придет сама в положенное время. Потому что врач назначил. Независимо от того, кто и сколько съел за обедом. А ребенок решит, что это отсроченная месть мамы.)

* * *

— Я сейчас уйду домой и тебя одного здесь оставлю!

Ребенок уже не ноет, ребенок падает на пол, и начинается истерика.

— Ой как некрасиво ты себя ведешь. Зачем ты маму расстраиваешь? Слушаться надо. Посмотри, Максимка уже все съел.

Конечно, у Максимки не гланды вырезали, ему есть не больно… Вопящий ребенок, не поднимаясь с пола, пинает ногой Максимку, соседа по палате. Ведь это из-за Всю-Кашу-Съевшего Максимки мама надумала уйти и оставить собственного сына в больнице. Одного.

Мама багровеет от стыда и злости, поднимает ребенка с пола и выпроваживает его в коридор:

— Сиди тогда там, если не умеешь себя вести.

Мама Максимки старается поддержать маму ребенка, которому вырезали гланды:

— Ничего, у нас тоже бывают приступы плохого поведения.

Ребенка жаль… И маму жаль… Она ведь тоже переживает, нервничает, ей важно, чтобы ребенок поел, чтобы не пил лекарства на голодный желудок. Она тоже устала и хочет домой.