— Помочь хорошему человеку честное имя себе вернуть,такое объяснение вас устраивает? Так вот, потом милиция узнала, что Маринабеременна была, шесть недель.

Короче, решила я вычислить человека, который к этому делупричастен. Подробностями не буду вас перегружать, вы уж поверьте мне на слово,получилось у меня несколько человек подозреваемых и Рубцов — один из них. Акогда я узнала, что дом, где Марина погибла, — это бывшее общежитиестудентов Физмеха, так у меня сомнений не осталось, что это он. А вы знали, чтоРубцов к вам в институт перевелся из Физмеха, что на первых трех курсах он тамучился?

— Да, я знаю.

— А в это старое общежитие есть вход из соседнего дома,с чердака через крышу. Сейчас дом отгорожен забором, туда не попасть, а черезсоседний дом — очень легко. И все студенты Физмеха об этом очень хорошо знали.

А Андрей ведь иногородний, так что он в этом общежитии жилтри года. Это все довольно легко проверить, я не сама это придумала.

— Просто не знаю, что и думать!

— Скажите, Володя, только честно, вы давали ключ от квартирыРубцову?

— Да, и только ему. Но мои два ключа на месте. А откудау вас ключ взялся, вернее, у нее откуда?

— А почему вы думаете, что они не могли новый ключзаказать, чтобы всегда под рукой был?

— Могли, конечно. Он мне с самого начала предлагал заказатьновый ключ, но я был против, получилось бы, вроде как я не хозяин в своейквартире.

— А вы его, Рубцова, не спрашивали никогда, что задевушку он сюда водит? Или он говорил, что разных?

— Я спрашивал, да он просто отшучивался. Я думал, унего та, которая в медпункте работает. А по-вашему выходит, что он эту Маринусюда приводил.

Володя вдруг заволновался.

— Как же это получается? Ключ мой у нее нашли, соседимогли ее здесь видеть, а в том, что я ему ключ давал, только мое слово противего. А если он от всего отопрется? На меня все повесят?

«Нечего было ключи от своей квартиры давать всякимпроходимцам», — подумала Надежда, а вслух сказала:

— Не волнуйтесь, Володя, у вас ведь сотрудники шестогопраздник отмечали, и вы с пяти часов до самого утра никуда не отлучались.Значит, у вас алиби, и двенадцать человек его могут подтвердить. А они ведьсобирались шестого у вас встречаться, верно?

— Да, собирались, и Андрей даже рассердился на меня,как будто я виноват, что мои с работы ко мне намылились. А что же мне-то теперьделать? Я ведь должен выяснить, что же все-таки случилось, ведь не может быть,что он ее убил, зачем ему?

— Не знаю, не знаю, он ведь ваш приятель, вы должны еголучше знать, — Да мы в институте не дружили, это он последний год ко мнезачастил.

— Когда у вас мама умерла и квартира стала свободна?

Володя опустил голову.

— Я сейчас и сам об этом подумал.

Он подошел к письменному столу, порылся в ящике.

— Вот, смотрите.

На ладони у него лежала серебряная сережка со сломаннойдужкой.

— Я, когда после праздников уборку делал, это поддиваном нашел. Я думал, из наших дам потерял кто-нибудь после вечеринки. Наработу носил, никто не признался.

Надежда вспомнила.

— Это Маринина серьга, она ее здесь потеряла. Ну что ж,мы с вами обо всем поговорили, уже поздно, мне пора уходить.

Володя, я вас очень прошу сейчас успокоиться и не делатьникаких необдуманных шагов.

— Я все-таки должен с ним поговорить.

— Володя, я боюсь, вы недооцениваете всю серьезностьситуации. Этот разговор может быть для вас опасным.

— Но ведь вы же не знаете точно, что там в общежитиипроизошло?

— Тем более, вы должны дать мне слово, что передразговором посоветуетесь со мной, хотя я считаю, что не нужно вам сейчас с нимни о чем говорить.

— Что ж, так и оставить все как есть?!

Ведь получается, что я в этом по уши замешан!

— Надо подумать. Так даете слово?

— Ну хорошо.

Домой Надежда добралась в одиннадцатом часу. Бейсик встретилее в прихожей и одним мявом выразил все, что он думает о хозяйках, которыебросают своих котов на целый день, одиноких и некормленых, которые третий день— подумать только! — третий день забывают купить рыбу и подсовываютбедному животному вчерашнюю овсяную кашу без молока с нарезанной сарделькой,как будто не знают, что сардельки с третьего мясокомбината нельзя есть нетолько котам, но и людям, это по телевизору передавали; а рыжие коты — этоособенно нежные и болезненные создания!

— Ну это ты брось, нежное создание, я ем сардельки, иты будешь как миленький.

Видя, что Надежда в агрессивном настроении, Бейсик предпочелне связываться. В одиннадцать зазвонил телефон. С радостной мыслью, что этонаконец-то Сан Саныч решил мириться, она схватила трубку, но это оказалсяВолодя.

— Надежда Николаевна, я все-таки не выдержал и позвонилему.

— Володя, зачем вы это сделали?

— Не беспокойтесь, я позвонил по совершеннопостороннему поводу, чтобы он мне завтра журнал вернул библиотечный, он у негодома был. Он сказал, что зайдет ко мне завтра утром после одиннадцати.

— Тогда я к вам утречком забегу часов в девять,посоветуемся, как быть. На всякий случай говорите с ним в таком месте, чтобывас люди видели.

— По-моему, вы преувеличиваете.

— Ну хорошо бы, я была не права.

— Спокойной ночи, Надежда Николаевна.

— До завтра.

Он вышел из дома, шел снег. Сколько времени он можетотсутствовать, чтобы никто не заподозрил неладное? Часа два, не больше. Значит,надо торопиться. Он ускорил шаги. Вряд ли еще ходят какие-то трамваи, слишкомпоздно. Машину брать, частника или такси — опасно, могут узнать.

Сейчас быстро пешком через мост, а там дворами. Он все-такиздорово нервничал, хоть и обдумал все заранее. Мост кончился, теперь направо,тьфу, скользко, вот этот дом. Он обошел дом, нашел три окна на третьем этаже.Нигде нет света, даже настольной лампы. А то этот придурок, червь книжный,сидит до полночи, дзен-буддизм какой-то изучает. Совсем рехнулся! Онпроскользнул в дверь парадной тихо-тихо, дверь даже не скрипнула, надвинулкапюшон на лицо, вдруг еще по лестнице кто-нибудь попрется. На площадкетретьего этажа лампочка не горела, это его обрадовало.

Он достал из кармана ключ, хорошо, что заказал тогда два,ключ вошел легко. Когда он приоткрыл дверь, ни единого луча света не проникалоиз комнаты, значит, тот спал.