Беспокоясь о здоровье дочери, сэр Томас не стал чинить препятствий. И вот Анна снова покинула Хивер и отправилась служить при французском дворе.

Дом в Ламберте был погружен в печаль. Она лежала при смерти на широкой кровати, которую делила с лордом Ховардом с тех пор, как вышла за него замуж. Она устала, бедная леди, ибо ее семейная жизнь была нелегкой. Она была постоянно беременна, а бедность при таких обстоятельствах была просто унизительна. Приближение смерти смягчило ее горькие чувства. Теперь она не придавала особого значения тому, что ее муж, беззаветно служивший королю, был забыт. Почему люди боятся смерти? – думала она. Ведь умереть легко, а жить так трудно.

– Тихо, тихо, – послышался чей-то голос. – Не беспокойте маму. Видите, как спокойно она спит.

Джокоса услышала плач маленькой девочки. Она попыталась пошевелиться, чтобы привлечь к себе внимание. Плакала маленькая Катерина. Она была еще совсем ребенком, но уже понимала, что эти приглушенные голоса, эта скорбь, царящая в доме, все это предвестники смерти.

И Джокоса вдруг осознала, почему люди боятся смерти: они боятся не за себя, а за тех, кого они оставляют.

– Мои дети… – прошептала она, пытаясь подняться с кровати.

– Тихо, миледи, – сказал голос. – Вы должны отдыхать, дорогая.

– Дети мои, – прошептала она снова, но губы были сухими и почти не слушались ее.

Она думала о Катерине, самой хорошенькой из дочерей, но одновременно и самой беспомощной. Нежная, любящая маленькая Катерина, которая так хотела всем угодить, что не думала о себе. Одна предсказательница сказала Джокосе, что ее дочери, Катерине, будет не хватать материнской заботы. Ценой огромных усилий она произнесла:

– Катерина… Девочка моя…

– Она зовет меня. Я слышала, как она назвала мое имя, – воскликнула Катерина.

– Катерина…

– Я здесь, – ответила девочка.

Джокоса поднесла ее пальчики к своим губам. Возможно, подумала она, у нее будет мачеха. А мачехи часто бывают злыми, у них рождаются свои дети, они их любят больше, чем детей женщин, место которых они заняли. У живой жены больше власти, чем у мертвой. Может быть, ее тетя из Норфолка захочет взять Катерину?.. А может быть, бабушка Норфолк. Нет, только не Норфолки. Они все жестокие люди. Катерина, такая нежная и мягкая характером и еще совсем ребенок, не должна воспитываться у них. Джокоса вспомнила о своем детстве, которое провела в Холлингбурне, в этом прекрасном старом доме своего отца, сэра Ричарда Калпеппера. Сейчас там живет ее брат Джон. У него есть сын, который будет играть с Катериной. Она вспомнила о счастливых днях, проведенных там, и в забытьи у нее все перепуталось в мозгу. Это не она, а Катерина живет в том доме. И умирающей матери было приятно видеть свою дочь в детской, которую она так любила. Но забытье прошло, сознание снова вернулось к ней, а с ним и беспокойство. Она снова увидела огромную пустую комнату, в которой лежала.

– Эдмунд… – прошептала она.

Катерина со слезами на глазах сказала няньке:

– Она зовет папу.

– Да, миледи? Что вы хотите? – спросила склонившаяся над ней няня.

– Эдмунд…

– Пойди и позови папу. Скажи ему, что мама хочет поговорить с ним.

Он подошел к постели жены, бедный, добрый, несчастный Эдмунд, жизнь которого с женой была омрачена этим ужасным бедствием – бедностью.

Теперь он чувствовал угрызения совести потому, что иногда грубо с ней разговаривал, так как бедность преследовала его, подстерегала, насмехалась над ним, приводила в ярость, лишала естественной для него доброты, нарушая мир, которого он так жаждал в семье.

– Джокоса… – Голос его был таким нежным, что ей показалось, будто это их первая брачная ночь, что это ее любимый, но тут она вдруг захрипела, почувствовала, как горит ее тело, и вспомнила, что это не пролог, а эпилог ее жизни с Эдмундом и что Катерина, ее самая нежная девочка, в опасности. Она это чувствовала, но не могла толком объяснить.

– Эдмунд… Катерина…

Он поднял девочку на руки и поднес к кровати.

– Джокоса, вот Катерина.

– Милорд, отпустите ее… Пусть она уйдет… Пусть Катерина уйдет…

Он нагнулся к ней и с трудом разобрал ее слова.

– Мой брат Джон… В Холлингбурне… В Кенте… Пусть он возьмет Катерину к себе…

Лорд Эдмунд сказал:

– Будь спокойна, Джокоса. Все будет так, как ты хочешь. Она положила голову на подушку и улыбнулась. Значит, так и будет, потому что никто не осмелится нарушить обещание, данное умирающей.

Она очень устала от напряжения. Она лежала и думала, что лежит в Холлингбурне, в Кенте, – так хорошо и спокойно было ей. Ее усталое сердце билось все медленнее. С Катериной будет все в порядке, думала она, все будет хорошо. Она в безопасности…

А в Холлингбурне, куда Катерину привезли по приказу ее отца, жизнь была не похожа на ту, которую она вела в Ламберте. Первое, что поразило Катерину, это большое количество простой деревенской пищи. В Холлингбурне жили просто, чего нельзя сказать о Ламберте. Сэр Джон, удалившись в деревню, был хозяином своей округи, тогда как лорд Эдмунд жил среди людей благородного, как и он, происхождения, но не пользовался у них особым уважением. Катерине казалось, что ее дядя Джон – это один из богов.

Детских было несколько. Это были просторные, светлые комнаты на верхнем этаже дома. Из их окон открывался ласкающий взгляд деревенский пейзаж, не обезображенный мрачным величием больших городов, в пригороде одного из которых находился Ламберт. Живя дома, Катерина часто смотрела на Лондонскую Тауэр и ее укрепления, и в них было что-то такое, что пугало маленькую девочку. Слуги в доме были ленивы, и хотя некоторые из них казались очень услужливы по отношению к сэру Эдмунду и его жене, бедность уравнивала всех, живущих в доме. Были среди слуг и такие, кто не уважал человека, которого в любой момент могли арестовать за долги, хотя он и был благородным лордом. И эти слуги болтали все, что хотели, не считаясь с тем, что их слышат дети. Среди слуг была горничная по имени Долл Тэппит, любовник которой служил охранником в башне Тауэр. Он рассказывал ей, что из комнат пыток раздавались душераздирающие стоны и крики, что благородных джентльменов, не угодивших королю, бросали в темницы, кишащие крысами, где несчастные умирали с голоду. И Катерина была счастлива, выглядывая в окно и видя зеленые поляны и холмы на фоне голубого неба и густые леса вместо серых каменных башен.

В Холлингбурне чувствовался комфорт, которого никогда не было в Ламберте.

Ее отправили в детскую, где она находилась под надзором старой нянюшки, которая знала еще ее мать. Тут она познакомилась со своим кузеном Томасом и его учителем и гувернером.

Катерина рассматривала Томаса. Этот очаровательный мальчик с красивым лицом и веселыми сверкающими глазами был примерно на год старше ее, и она чувствовала к нему уважение и даже немного побаивалась. Увидев, что с ним в детской будет жить девочка, да еще такая маленькая, он выразил некоторое презрение к ней и не стал обращать на нее внимание.