Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А кто говорит о жалости? – серьезно сказал я. – Я бы не сказал, что мой внутренний голос какой-то особенно жалостливый. Нет, Антонина Иосифовна. У меня совсем другой мотив. Где-то даже жалости противоположный…
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Антонина.
– Объяснить сложно, но я попытаюсь, – сказал я и сцепил пальцы в замок. Потом мысленно чертыхнулся и раскрыл ладони обратно. Закрытая поза – плохое начало для попытки установить доверительные отношения. – Я не пытаюсь предложить помощь или моральную поддержку. Точнее пытаюсь, конечно, но просто как человек. Черт, ерунду какую-то говорю, да?
Я опустил взгляд, посмотрел на свои ладони, потом снова поднял глаза на Антонину. И встретился с ее пытливым прозрачным взглядом. Она молчала, ожидая продолжения.
– Жизнь штука странная и непредсказуемая, – зашел я с другой стороны. – Мы с вами вместе работали недолго, но я успел понять, что мне это нравится. Что с вами я расту как журналист, понимаете? Что вы настоящий профи, почти гений. А может и не почти… Сейчас ситуация выглядит какой-то безнадежной. Изменить ее не в моих силах, это точно. Но она ведь может и измениться, да? И вот когда это произойдет, мне бы хотелось, чтобы мы с вами продолжали оставаться на связи.
– Если, ты хотел сказать? – иронично проронила Антонина Иосифовна.
– Может и если, – я пожал плечами. – В общем, давайте дружить, а? Встречаться, разговаривать по душам, ходить в кафе, обсуждать мировые события… Даже не знаю… на лыжах кататься… В общем, делать то, что обычно делают, когда дружат семьями.
– Но вы же понимаете, что у вас тоже могут быть неприятности из-за этого? – серьезно спросил она.
– Ну и что? – я легкомысленно пожал плечами. – Как-нибудь справлюсь. Давайте так. Назначим вечер, когда будем обязательно общаться и встречаться. Скажем, четверг. Я буду звонить вам в обед, мы будем договариваться, чем займемся. Чем-то интересным или нет, неважно. Ну что, вы согласны?
– Я… Не знаю, чего вы добиваетесь, Иван, – задумчиво проговорила она. – Вы меня удивили.
– Но в принципе вы не против? – спросил я. Она промолчала, и я счел это достаточным, чтобы продолжить. – Тогда я позвоню в четверг. В обед.
Может и зря я не стал рассказывать Антонине про ЭсЭса и наши редакционные проблемы. Но как-то язык не повернулся. Ее история оказалась на порядок тяжелее наших взаимоотношений с новым главным редактором. Ладно, четверг скоро. Еще успеется. Я смотрел, как за Антониной закрылись двери автобуса, потом развернулся и пошел на свою остановку, чтобы ехать домой. Даша, наверное, уже дома. Она вроде никуда не собиралась. Но тут я поравнялся с будкой телефона-автомата. И, внезапно подчинившись самому мне не до конца понятному мотиву, шагнул внутрь и сунул в прорезь удачно попавшуюся под пальцы «двушку».
– Ого, сколько лет – сколько зим! – хохотнул Веник в телефонной трубке. – Повезло тебе, ты меня прямо на пороге поймал! Что-то важное?
– Да нет, просто хотел поболтать, соскучился, – я тоже засмеялся. – Время детское еще, вторник, опять же!
– Ну это ты удачно зашел тогда, – усмехнулся Веник. – Подгребай в «Петушок», я как раз туда собираюсь. Из наших мало кто будет, но я вчера в ночь работал, сегодня необходимо развеяться. Компрене?
– Требьян, – отозвался я. – Тогда мчу туда на всех, так сказать, парах!
В «Петушке» все было без изменений – все столики детского кафе оккупированы великовозрастными придурками в странных одеждах. Все прихлебывали из чайных чашек разные напитки, обсуждали музыку, пластинки, подробности личной жизни отсутствующих и несвежие анекдоты. Правда, из компании Веника было всего трое. Парень, похожий на бобра, один из поклонников темноволосой «морковки» и сам Веник, собственно. Бобер что-то рассказывал, экспрессивно размахивая руками, а остальные двое слушали. Парень, косящий под одного из солистов «Аббы» с интересом, Веник – скучающе. Не столько слушал историю, сколько разглядывал задницы перемещающихся по залу девушек.
– О, здорово, Жаныч! – радостно воскликнул он, совершенно не озаботившись, что прервал на полуслове бесконечную историю бобра. – Давай, покупай чашку чая и присоединяйся!
– Яволь… – отозвался я и сменил траекторию в сторону прилавка раздачи.
– Только чай? – сказала продавщица.
– Да, – я кивнул. Потом подумал секунду. – Нет. Дайте еще мороженое с шоколадом. И орехами.
– Так вам с орехами или шоколадом? – переспросила продащица. Новенькая какая-то, раньше ее не видел.
– А то и другое можно? – спросил я.
– Нет! – отрезала она.
– То есть, если я хочу мороженое и с орехами, и шоколадом, мне надо покупать две порции с разными наполнителями, а потом их смешивать? – уточнил я.
– Да! – вызывающе сказала продавщица, сложив губы куриной жопкой. – Если каждый будет брать по два наполнителя, то их не хватит. Вы о других подумали? О тех, кому придется из-за вас есть голое мороженое?
– Можно подумать, оно сразу станет несъедобным, – пробормотал я.
– Так с чем вы будете брать? – насела продавщица.
– А по половине порции вы продаете? – спросил я.
– Да, – нехотя кивнула продавщица, еще не понимая, к чему я веду.
– Тогда дайте, пожалуйста, половину порции с орехами и половину порции с шоколадом, – сказал я.
Продавщица взяла из стопки металлическую креманку, наколупала ложкой из коробки белых осколков и стружек. Обычной здоровенной ложкой, шариками накладывать мороженое пока не научились. По крайней мере, не в Новокиневске. Потом поставила креманку на весы. Убрала чуть-чуть. Взяла вторую креманку. Повторила манипуляции. Потом взяла квадратный судок с тертым шоколадом, скрупулезно отмеряла половину «дозы», высыпала ее в одну порцию. Потом проделала то же самое с толчеными грецкими орехами.
– Тридцать две копейки, – сказала она.
– Спасибо, – я высыпал на блюдце перед ней несколько монеток. Взял одну креманку, и у нее на глазах переложил ее содержимое во вторую. Лицо ее вытянулось, глаза засверкали праведным гневом. Чтобы не засмеяться, я спросил. – Что-то не так?
– Стол для грязной посуды вон там, – буркнула она, ткнула пальцем в нужном направлении и отвернулась.
Я подхватил кружку с чаем и обе креманки и вернулся к столу. Что у некоторых людей в головах? Понапридумывают искусственных ограничений, потом от них же и страдают. Вообще-то, такая фигня с наполнителями не была общим местом. Только в путь насыпали и два наполнителя и даже могли сверху еще сиропом полить, если попросить. Но вредные тетки попадались… Вот как эта. Ей дали свой кусочек власти, и она теперь старательно ее применяет. Терпеть таких людей не могу. Всегда хочется как-то их поддеть, даже если сначала не собирался…
Болтать с этой троицей не требовало от меня решительно никаких