– И много таких ханов сейчас в степи?

Нури принялся загибать увешанные перстнями пальцы:

– Орду-Мелек, Кильдибек, Мир-Пулат, Булат-Тимур, Сеит-Бей, Хаджи-Черкес…Урус-хан… Слушай, зачем они тебе? Тебе нужно ехать в Отрар к Мюриду. Я напишу письмо Ильясу, скажу, что ты мой близкий друг. Он поможет, если твой Федор у него. Дам двух нукеров, они укажут безопасную дорогу. Ты доволен?

Взгляд Ивана был красноречивее любых слов…

Перед отъездом Иван повестил о своих планах Леонтия. И почти тотчас был приглашен к митрополиту.

Алексий вновь пристально изучил своего временного слугу.

– Ты помнишь, о чем мы говорили на судне, Иван? – негромко спросил он.

– Да.

– То, что я сейчас скажу, должно остаться только в твоей памяти и никогда более вслух не прозвучать. Мне нужен оглан, чингизид, который стремится к власти и очень нуждается в серебре. Настолько нуждается, что готов будет за него выдать Дмитрию ярлык на великое княжение.

– Это вроде того, как князь Симеон в свое время помог сесть на трон Джанибеку? – догадался Иван.

– Да. Но только мы должны быть уверены, что это не будет калиф на час. Его должны своей силой поддерживать эмиры, он должен быть молод и, желательно, не иметь взрослых сыновей. Дети здесь слишком часто стали резать своих родителей!!

– Что я должен сделать, владыко?

– Твой Нури прав: в степи сейчас много желающих взять под свою руку Сарай и высшую власть. О ком-то я знаю многое, о ком-то совсем ничего. Присмотрись к этому Мюриду!

– Дозволено ли мне будет говорить с ним и его близким окружением о серебре, владыко?

Алексий надолго замолчал. Наконец тихо произнес:

– Можешь говорить, только не называй при этом никаких имен. Попробуй понять, может ли этот человек быть благодарным.

– Я все понял. Благослови, владыко, на путь дальний и дела успешные!

Иван встал на колени и принял благословение. Алексий, приподнимая слугу, тихо произнес:

– Да пребудет с тобою милость Божия! И да пусть чадо твое найдется невереженным!

Ступай.

На следующее утро Иван вместе с двумя татарами Нури выехал навстречу выплывающему из-за горизонта солнцу.

Хан Мюрид неспешно ехал на ослепительно-белом аргамаке по бескрайней степи, вглядываясь в волны ковыля, играющие под напором ветра. Его молодое лицо было бесстрастно, лишь глаза пытливо искали добычу. За ним следовал полный мужчина в дорогой чалме с рубином, ярко горящим чуть выше лба. Смуглое лицо, темный загар на коже, сонливая апатичность во взгляде. Дорогое позолоченное седло, сабля, сработанная мастерами Дамаска, в серебряных ножнах, красные бухарские сапоги. Если не знать, кто есть кто, за хана-чингизида вполне можно было бы принять именно его.

– Пускай! – вдруг громко крикнул Мюрид, вытягивая руку в сторону рыжей лисы, огоньком мелькнувшей в неглубокой ложбинке. Толкнул коня пятками, переводя его в галоп.

Сокольничий сдернул с головы кречета колпачок и высоко подкинул его. Ловчая птица сильными взмахами быстро набрала высоту, окинула зорким взглядом необъятные просторы, заметила добычу и перешла на крутое планирование. Лиса все время оглядывалась на преследующего ее человека и прозевала удар с небес. Острые когти впились ей в бока, мощный клюв ударил в основание черепа еще несколько раз, и некогда ловкое рыжее тело сразу превратилось в безвольную, забрызганную кровью тряпку.

Мюрид остановил коня перед добычей, любуясь соколом. Он дождался, когда его любимец получил кусочек мяса, когда на его глаза вновь был надет колпачок. Принял лису, оценивающе встряхнул ее, любуясь мехом, и перекинул слуге. Подоспевший богато одетый спутник одобрительно произнес:

– Хорошая птица! Но, говорят, у русичей на севере можно найти еще лучше.

– Ты мне сегодня уже третий раз говоришь про Русь, Ильяс-бей! Я догадываюсь, что это неспроста.

– Северные улусы – это неиссякающая река серебра и мехов, мой господин. Тот, кто сидит в Сарае, не должен будет много думать, где взять плату для нукеров и своих приближенных. Почему ты не хочешь стать великим ханом, Мюрид? Я отдам последнее, чтобы увидеть тебя на троне, клянусь.

– Конечно! Тогда взамен ты станешь главным эмиром Золотой Орды, за месяц вернешь все и утроишь свои сокровища, – хохотнул хан. – Вот только пока твоего серебра хватает лишь для того, чтоб покупать рабов, не умеющих правильно натягивать лук и метать аркан. Мои нукеры учат пригнанных тобою четыре сотни уже третий месяц, а те даже на коне еще сидят, как бабы!! С кем я пойду против Хызр-хана? У меня сейчас под рукою неполный тумен, у него в три раза больше.

– Будет серебро – будут и воины! Много воинов, – улыбнулся Ильяс. – Надо только найти людей, готовых одолжить тебе это серебро!

Хан дернул за повод, его конь послушно развернулся и встал рядом с арабским скакуном Ильяса. Пристальный взгляд глаза в глаза…

– Ильяс, ты хитрая лиса, все это знают. Говори, что хотел, не нужно меня больше к этому готовить. Ты знаешь, где взять деньги? Много? Когда и как отдавать?

– Прикажи, о, великий, раскинуть ковер. Время перекусить. За чашей кумыса и жареными утками обо всем и поговорим.

Ильяс первый слез с коня, передав повод слуге. Прошелся взад-вперед, разминая затекшие мышцы. Сам повелительным жестом указал рабам на место будущего обеда, проследил, как хан ступил на землю. Дождавшись, когда стол был накрыт, повелительным жестом отогнал лишние уши подальше. Сам наполнил чаши:

– За твой ум и волю, великий! Я счастлив, что именно тебе служу и буду служить! Да вознесет тебя к облакам святой ветер удачи!

– Да вознесет он нас обоих, Ильяс-бей!

Обе чаши опустели одновременно. Мюрид отломил черную ароматную ножку запеченной с урюком утки и принялся неторопливо жевать. Глаза его продолжали пытливо смотреть на эмира.

– Не тяни! – требовательно проговорил хан.

– Серебро можно взять у русских, – словно обрезал собеседник. – Причем это тебе ничего не будет стоить, великий. Главный русский поп даст сколько угодно и когда угодно!

– Поп?

– Да, тот самый, что когда-то излечил Тайдулу. Его зовут Алексий, он сейчас в Сарае.

– Но почему поп?

– Московский князь юн, все за него решает и делает Алексий. Он глава Московского княжества.

– Откуда тебе известно, что поп готов дать деньги именно мне?

Ильяс вновь наполнил чаши. Отхлебнул несколько глотков.

– Откуда? Видимо, сам Аллах послал нам эту весть!

Он еще раз поднес хмельное ко рту. Мюрид нахмурился, но промолчал. Он научился быть терпеливым, когда это было нужно.

– В сотне рабов, что я купил на рынке в последний раз, оказался русский по имени Федор. Уверяет, что был купцом. Наверное, так и есть, саблю он в руках только сейчас начал учиться держать. Его отыскал отец с письмом от моего друга Нури, ты знаешь его. Старый лис Нури уверяет, что отец – бывалый воин, хоть и покалечен. Они вместе жили в степи у какого-то хана Торгула. Оба как поединщики. Русского зовут Иван, он приехал в Сарай вместе с Алексием. Так вот, Иван утверждает, что русские готовы посадить на трон чингизида в обмен на ярлык великого князя для их сопляка Дмитрия.