— Они зовут вас, — сказал Рэймонд шепотом. — Большая конференц-связь, отчет о ситуации, Брюссель, Нью-Йорк, весь шалман. Им нужен кто-то, кто хорошо знаком с Зефрой. Это, значит, вы.

— Я подойду туда, как только смогу, — сказала она, внезапно почувствовав беспокойство. Жонглировать одновременно обдолбанными солдатами-мальчишками и главами государств — это совсем не то, чего она ожидала, когда прошедшей ночью Раймонд поднял ее с постели. Когда Раймонд не пошевелился в дверях, она резко бросила: — Я не могу это бросить, ставкой могут оказаться жизни людей.

Он огорченно отступил и тихо прикрыл дверь.

С камеры на шлеме Кэмпбелла было видно, как юные солдаты забираются на низких «скарабеев», смеются и перешучиваются, при этом небрежно размахивая оружием. Ей ярко припомнился этот легкомысленный брутальный мачизм. Если Кэмпбеллу придется непосредственно командовать этими юношами, ничего хорошего не выйдет.

Но пока что с разговорами было все. Как только колонна снова пришла в движение, Эбан встала и покинула уютное уединение[162] конференц-кабинета. Снаружи, в просторных пространствах концептуально-открытого офиса, царил умеренный хаос. Собравшиеся в небольшие кучки люди спорили или молча на что-то смотрели через свои НШД. Раймонд помахал ей рукой из впадины главного амфитеатра, окруженной военными и штатскими[163]. Она нехотя подошла и села рядом с ним.

— … определенно Нуриа, но это не похоже на его предыдущие операции, — говорил эксперт из разведки. Над его головой парил образ Нурии, словно какая-то потемневшая икона. — Это тщательно срежиссированная эскалация, и нам пока что не дают восстановить баланс. К счастью, мы смоделировали практически все возможные варианты, и полагаем, что нам известен его следующий шаг.

— А именно? — спросил высокопоставленный дипломат.

— Отключить связь со внешним миром, если сумеет.

— Как?

— Вероятно, с помощью электромагнитного импульса[164]. Он не сможет повалить муниципальную энергосистему, потому что это распределенная система — ему придется вырубать каждый ветряк и подстанцию. Энергосистема меняет свою маршрутизацию автоматически. Но он может вывести из строя коммуникаторную сеть, которая к тому же является основой для доступа в Интернет. Если только у вас нет спутникового телефона…

— А у множества людей есть, — заметил Раймонд.

— Возможно, но идея в том, чтобы забросить некий посыл в достаточное количество людских голов, а потом сделать так, чтобы абсолютно всем стало затруднительно или вовсе невозможно что-то ответить. Назовем это пропагандистской бомбой[165]. Скорее всего, это будет что-то вроде «коалиция отвернулась от вас, но теперь все контролируем мы».

— Мисс Ишанги, ваша оценка ситуации совпадает с этой? — Внимание всех обратилось к Эбан. — Прислушается ли народ к Нурии и ФИФ?

Она с неохотой встала.

— Ну, прежде всего, в Зефре нет такого понятия, как народ. Зефра — это совокупность культур, а не единая культура. Лучшее, на что может надеяться Нуриа, это мобилизовать определенные ключевые сегменты населения.

— Есть ли у нас шанс определить их — кто это такие и где находятся?

— Эта информация у вас уже должна быть, — сказала она, повернувшись к Раймонду.

Тот кивнул и добавил:

— Поскольку Нуриа посылает свои сообщения через сеть коммуникаторов, мы можем идентифицировать его получателей на индивидуальной основе. Мы даже можем сказать, где они находятся, за исключением боевиков, потому что они пользуются каким-то другим способом связи, который мы еще не определили.

— Разве мы не можем просто отслеживать в сети шифрованные тексты?

Он покачал головой:

— Это стеганографическое шифрование[166], оно выглядит как безобидные на первый взгляд картинки или кусочки музыки, в которые встроены данные. Лучше прослеживать сообщения до источника и выделить те, которые пришли через анонимной ремейлер. И мы это сделали, но у всех боевиков телефоны отключены. Они залегли на дно, как сказали бы подводники.

— Это все не имеет отношения к делу, — сказал офицер разведки. — Дело в том, что Нуриа апеллирует к местным страстям, и в то же время строит вместе со своими силами из себя что-то вроде рыбы-ежа: прикидывается огромным и неодолимым. Если он в решающий момент обрушит телекоммуникации, то можете не сомневаться, что у него будет наготове низкотехнологичная альтернатива, чтобы координировать свои последующие действия.

— Семафор, — мгновенно отозвалась Эбан. Все они снова посмотрели на нее.

— Это такая бандитская штука из трущоб, — объяснила она. — Началось с сигналов руками во время бесшумных набегов и развилось в сложную систему с использованием флажков. Все дети трущоб этому учатся.

— А вы научились? — Она кивнула. Разведофицер усмехнулся. — Может оказаться полезным. Майор Моне, вы это пометили?

— Да, пометил, — прозвучал в гарнитурах утомленно звучащий голос. — Нам понадобится углубленный курс по этому языку семафоров. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, что нужно делать, чтобы дать отпор. Мы должны взломать послание Мастана Нурии и подменить его своим собственным.

Совещание распалось, и люди разделились по рабочим группам. Раймонд разговаривал с кем-то об игровых движках[167] и как добыть фотографии Нурии получше. На какое-то время Эбан выпала из внимания, и потому воспользовалась возможностью проверить, как там дела у патруля Лесли Кэмпбелла.

И увидела, что они миновали баррио. Высокие, увенчанные колючей проволокой заборы промышленной зоны отбрасывали длинные тени под изнуряющим послеполуденным солнцем. Теоретически эта часть города охранялась: контрольно-пропускные пункты через каждую сотню метров, комендантский час и яркое освещение по ночам. Однако, когда они подъехали к первому КПП, Эбан даже с ограниченным обзором камеры разглядела, что он пуст. Кэмпбелл остановил колонну и вышел, чтобы проверить. «Оседлавшая» его шлем Эбан напряглась, когда он вошел в тень под гофрированной железной крышей сарая, который охранники использовали как укрытие от солнца. И задохнулась, увидев там ряд тел, аккуратно уложенных на землю.

— Опер, здесь у нас жертвы среди гражданского населения.

Мальчики-солдаты повскакали со своих «скарабеев» и начали гневно кричать, увидев, что произошло. Эбан воспользовалась паузой и внимательно прислушивалась к ним, пытаясь предугадать, что они собираются делать.

— Они разделились поровну на тех, кто винит мятежников, и тех, кто винит вас, — сказала она Кэмпбеллу. — Парочка из них говорят, что этого ни за что бы не случилось, если бы не вы.

— Которые? — спросил он. — Укажите их, пожалуйста.

Она пометила на своем дисплее, это немедленно отразилось на НШД Кэмпбелла, и он сказал:

— Опер, подтвердите получение, я меняю статус этих трех солдат на неопределенный.

Она знала, что это как-то связано с иконками виртуальной реальности на шлемном дисплее самого Кэмпбелла, но никогда не смотрела через военный НШД. Она представила, что парнишки-солдаты меняют цвет — с зеленого на янтарный.