Зайцу, – требовательно сказал Фазлиев. – Должны были уже найти. Или и его… списали?

…

Заяц – так правильно и было, Заяц, фамилии на Украине были странные – жил на левом берегу Днепра, в районе, называемом Троещина – застроенном недавно высотными домами. Фазлиеву хорошо был знаком этот район – точно так же выглядел и новый район Казани, где он начинал участковым. Завод, полтора десятка безликих высоток, в которых заселили не попадя кого. До школы – целый километр чапать, до садика чуть меньше, кинотеатра нет ни одного на весь район. Из досуга – хоккейная коробка, которая никогда не заливается льдом, подвальные качалки, да подпольный видеосалон, просмотр фильма с Чаком Норрисом или Брюсом Ли – десятка, пятерка постоянному клиенту. После просмотра молодежь валит на улицу отрабатывать увиденные приемы на прохожих. Эх, наивные советские законодатели, решившие что проблему можно решить, запретив изучение каратэ. Он ведь и сам занимался каратэ, занимался у человека знающего и прекрасно знал, что каратэ – не более, чем инструмент. Если у человека червоточина в душе… И ведь первое, что сенсей заставил их заучить – суждение основателя каратэ о добре и зле. Почти полгода они занимались исключительно философией каратэ, перед тем как каждый из них освоил свой первый прием…

Молодость – это ощущение справедливости и энергия. Энергия, стимулированная бу (боевыми искусствами) может перетекать в хорошие и плохие поступки. Поэтому, если правильно следовать учению карате-до, то это отточит ваш характер и вы всегда будете стоять на страже справедливости. В противном случае, – когда учение используется для достижения злых целей, – вы становитесь червоточиной в человеческом обществе, вы оказываетесь на противоположном от человечества полюсе51.

Это первое, что они должны были узнать и запомнить – прежде чем шагнуть в неведомый мир. В мир, где человеку не нужно было оружие – потому что он и сам был совершенным в своем роде оружием.

Басков остановил автомобиль около длиннющего и высоченного дома. Перед этим – они переехали Днепр по новому мосту и Фазлиев смог еще раз оценить всю красоту Киева и всю мощь Днепра.

– Приехали… комсомольский.

– Что?

– Дом, комсомольский. Комсомол строил. Так – район веселый. Пошли.

…

Дверь была стальная – для Москвы это было непривычно, для Казани – тоже, даже с ее разгулом преступности. По износу кнопок на домофоне Басков быстро подобрал комбинацию и они прошли внутрь. Лифт работал.

Открыла женщина. Пригласила войти, провела на кухню, предложила чай.

– Мы вашего… супруга ищем, – начал Фазлиев.

– Витю? А что с ним?

– Ничего… просто пара вопросов.

– А Витя уехал.

– Куда?

– В санаторий. Ему путевку дали… Сергей Павлович как…

– Нервы лечить?

– Ну… да.

– А вам, почему не дали?

– Так одна только путевка была.

– Куда?

– В Трускавец. Санаторий… сейчас.

Женщина вышла, вернулась с каким-то обрывком бумаги.

– Санаторий «Карпаты».

Затыкают рот…

– Благодарим, – Дамир поднялся первым.

– Да вы пейте чай, пейте…

– Благодарю. Мы спешим…

Когда выходили, Басков скривился.

– Черт. Я в туалет… скрутило что-то. Вот… ключи от машины. Я сейчас…

Фазлиев, ничего не подозревая, взял ключи.

…

– Э, фрайер…

Фазлиев сразу все понял – за ним. Но как и любой казанский опер – он был готов к такого рода неприятностям. И потому – не размышляя и ничего не выясняя, он бросился бежать.

– Э, стоять!

Он бросил взгляд назад – трое! Убегать… В принципе нет ничего плохого в том, чтобы убежать – но он не знает город. Значит, надо принимать бой…

Первого, вынесшегося из-за угла, тяжело пыхтящего как паровоз бычка – он снес хорошо поставленным ударом, усиленным свинчаткой, которую он всегда носил при себе. Бык хрюкнул и повалился, он снова бросился бежать… теперь уже двое. Дворы… машины… мелькало перед глазами. В следующем дворе он заметил скамейку… отличная, надо сказать скамейка, самое то для драк. Второго он снес скамейкой – но третий увернулся и встал в боксерскую позу. Полутяж – машинально оценил Фазлиев

– Ща я тебя сделаю…

Полутяж прибавил еще что-то на языке, который мало был похож на русский. Дамир принял устойчивую позицию каратиста.

– Стоять!

Полутяж отвлекся на крик сзади – и Фазлиев пробил лоу-кик…

…

Хулиганов забрали в местное отделение, разбор полетов показал, что они просто хотели попросить закурить. Так сказал один из них – а двое других говорить не могли, причем у одного их них чемотуха52 могла быть и серьезной. Так что Фазлиев, прекрасно зная, как организуются провокации, настоял на том, чтобы проехать в отделение, и чтобы там этим бакланам вызвали «скорую». Иначе в отделении их могли и добить, чтобы потом обвинить в убийстве залетного московского мента.

Насчет того, что здесь происходит, Фазлиев уже не испытывал сомнений. Как Узбекистан, только рожи славянские.

Когда он вышел из отделения, Басков ждал около машины. Курил.

– Я поговорил с местным опером. Он их не знает. Залетные.

– Один говорил что-то на каком-то языке.

– Повторить можешь?

Фазлиев так и сделал. Басков выругался.

– Говирка опять.

– Что?

– Закарпатская говирка. Это западенцы. Наемники с Карпат.

– ???

– Бандеровцы, если тебе так понятнее.

Фазлиев про бандеровцев ничего и никогда не слышал.

– Кто это?

– Долго объяснять. Это мафия. Закарпатская мафия. Они в последнее время в Киев все наглее и наглее заходят.

– У вас тут тоже есть?

– А ты как думал? Закарпатье – это как Спрут, только с местным колоритом. Автоматы там – еще со времен войны поприпрятаны. Говорят, что и боивки действуют. Местные – друг за друга горой, если спрашивать – прикинутся, что не знают ни русский, ни украинский – у них там своя гвара. Местный язык, ни на что не похожий.

– Кто главный у них?

– Да какая тебе разница? Все равно, они тебе ничего не скажут, возьмут на себя хулиганку и пойдут на зону. Про них анекдот один есть. Сидит старый дед на пеньке, когось чекает. Едет мимо машина, останавливается. «Слава Украине, дидо». Дед отвечает – «Героям Слава». «Тебя подвезти?» «Ни, сынки, я ще почекаю». Едет вторая машина, останавливается. «Слава Исусу Христу!» – «Вовеки слава». «Дидо, тебя до города подбросить?» «Ни, сынки, езжайте, я ще почекаю». Останавливается третья машина: «Дед, тебя до города подбросить?» Дед достает из-за пенька «Шмайсер» и передергивает затвор – «Ось, я и дочекався»… Говорю же я тебе – ехал бы ты отсюда. Вместе со своим начальником, в Афгане контуженным. Вы тут наделаете дел – а нам еще жить.

Фазлиев покачал головой.

– Знаешь, что я понял? Важно не то, жить или не