— Это самая нелепая история из всех, что я когда-либо слышала, — сказала Роза. — И она не должна сойти ему с рук. А что говорит твой поверенный? Ведь в суде этого Пэрриша просто поднимут на смех, правда?

— Хотела бы я, чтобы мой поверенный был настроен так же оптимистично, — ответила Салли. — Он серьезно готовится к защите… — Она взяла с чайного столика прошение. — Вся эта чушь о том, что я алкоголичка и так далее… Не думаю, что это имеет значение. Наверное, все же ему надо в первую очередь думать о самом факте моего мнимого замужества. Ведь у них нет доказательств, и дело просто развалится. Но он что-то темнит… Не знаю.

— Поменяй адвоката. Иди к кому-нибудь другому. Ради бога, найди компетентного человека.

— Я уверена в его компетентности. Он знает закон. И в последний раз, когда я к нему приходила, он сделал пару дельных предложений, — сказала Салли, а про себя подумала: «Но ведь это я поехала в Клэпхем и нашла адрес мистера Бича. И я обнаружила запись в метрической книге в Портсмуте. А что делает его дорогостоящий сыщик?»

На рыжих волосах Розы играли отблески огня в камине. Она хмурилась.

— Может, нам увезти Харриет в Коули? — спросила она, подразумевая свой дом в Оксфорде. — Ведь дело в ней, так? Этот человек хочет забрать Харриет, на тебя ему плевать; весь этот развод затеян лишь для того, чтобы заполучить ее.

— Тогда он ее и заполучит. Если ребенок незаконнорожденный, право на опеку получает мать. Но если родители женаты, тогда ребенка отдают отцу. Адвокат мне все объяснил. Да, конечно, дело в ней. Но надо бороться с Пэрришем законно. Я должна пройти через этот фарс, защищаться в суде, потому что, если этого не делать, его автоматически признают правым, и я потеряю дочь…

Неожиданно, в том числе и для себя самой, она расплакалась. Они были одни в комнате, Сара-Джейн купала Харриет. Роза сразу подошла к Салли, и та обняла ее так крепко, как не обнимала никого с тех пор, как погиб Фредерик.

— Я просто не понимаю — зачем! — начала она, немного успокоившись. Подруги сидели рядышком на старом диване. — Если бы я знала, я могла бы… Не знаю… Предложить ему что-нибудь, подкупить его, придумать что-нибудь, но из-за этого неведения мне так страшно… Это как сражаться с призраком или безумцем… Знать, что он вынашивал эти планы столько времени, еще когда не было никакой Харриет, что кто-то все эти годы следил за мной…

— Ты все проверила?

— Думаю, да… А что еще можно проверить?

— Сомерсет-Хаус. Там ведь есть все записи о рождениях и смертях. Значит, должна быть и запись о рождении Харриет.

Салли выпрямилась.

— Да! Конечно! Как же я упустила из вида?

— Но затем ее лицо вновь помрачнело, и она откинулась на спинку дивана. Роза еще никогда не видела Салли такой — обреченной, с безнадежностью в глазах.

— Он там наверняка все исправил, — сказала Салли. — Я все равно поеду и посмотрю, но заранее знаю, что найду.

— Нет, — ответила Роза. — Я поеду и посмотрю. Завтра же. Знаешь, если они задумали все это еще до рождения Харриет, то сама по себе она им не нужна. Они знают, что дочка — это твое самое уязвимое место.

Салли думала об этом. Она даже была готова поверить в правду такого предположения, но это не помогало ей понять, что происходит. Она взглянула на стену. Роза тоже подняла глаза и увидела отметину от пули, оставшуюся с прошлого вечера. Она вздернула брови.

— Да, — сказала Салли, — я купила еще один пистолет. Я думала…

— А я думала, с тебя хватит пистолетов, — ответила Роза. — После первого раза.

В первый раз Салли стреляла в Ай Линя — китайско-голландского пирата. Роза в тот момент находилась неподалеку, однако подоспела слишком поздно, чтобы предотвратить кровопролитие. Салли тогда выбросила пистолет, она надеялась, что больше никогда не возьмет в руки оружие.

— Но так… Так мне спокойнее… Нет, это неправда. Я очень зла, Роза. С пистолетом я могу… Ох, я знаю, все это неправильно. Но если для того, чтобы спасти Харриет, мне придется убить этого человека, я сделаю это не раздумывая. Я с радостью нажму на курок. Единственное, что сейчас не позволяет мне впадать в отчаяние, это мысль, что я могу это сделать. И что, теперь я не человек, а животное? Аморальная? Бесчеловечная? Неженственная? Мне плевать. Я не сдамся. Не буду сидеть и смотреть, как у меня забирают дочь. Я буду бороться законными способами, а потом, если придется…

Она сидела, сложив руки замком на коленях. Роза внимательно посмотрела на Салли и накрыла своей ладонью ее руки.

— Но кое-какие сдвиги есть, — сказала Салли. — Я нашла адрес мистера Бича.

— А я завтра найду запись о рождении Харриет, — подхватила Роза.

— Еще есть этот мистер Ли из Спайталфилдс. Он как-то со всем этим связан. Пойдем уложим Харриет спать, а потом поможешь мне написать письмо мистеру Бичу. Как ты думаешь, Ник знает, как искать загадочных священников?

На следующий день Роза отправилась в Сомерсет-Хаус и вернулась обратно озадаченная. Она заплатила пенни за копию свидетельства о рождении Харриет Розы Пэрриш, которая, как там было сказано, родилась 30 сентября 1879 года на Телеграф-роуд, в Клэпхеме. Имя ее отца — Артур Джеймс Пэрриш. Имя матери — Вероника Беатрис Пэрриш, в девичестве Локхарт. Записи о Харриет Розе Локхарт, родившейся в тот же день во Фруктовом доме, в Твикенхеме, не было и в помине.

— Я начинаю понимать, что ты имеешь в виду, — говорила Роза. — Все это ложь и подлог, но сколько же всего они должны были сделать!.. Мы им покажем. Вот увидишь, покажем.

Роза не сказала, но Салли и так знала: жаль, что она в свое время не крестила Харриет, потому что тогда осталось бы письменное свидетельство, которое можно было показать в суде. Впрочем, сейчас было уже поздно об этом думать.

Роза пробыла во Фруктовом доме два дня. Странные два дня; Салли знала, что над ее головой сгустились тучи и что рано или поздно разразится гроза, но здравый смысл и бодрость Розы не позволяли ей думать, что эта гроза каким-либо образом может причинить ей вред. Хотя она знала, что так оно и будет. Салли чувствовала, будто одна ее половинка находится в этом мире, а вторая — в каком-то другом, и это раздвоение ей очень не нравилось.

В день отъезда Розы пришел еще один документ. Салли открыла его и тут же бросилась на Мидл-Темпл-лейн.

— Это предписание, — просветил ее поверенный. — Господи, какая жалость. Что вы сделали, мисс Локхарт?

— Предписание… Что это?

— Это приказ суда, предписывающий вам воздержаться от… О господи боже… Вы ходили домой к мистеру Пэрришу?

— Да.

— И вы беспокоили… каким-либо образом, похоже, вы оскорбили соседей.

— Что? Я разговаривала с ней меньше минуты. Если уж на то пошло, так это она меня оскорбила. Да что это за предписание? Это значит, я не могу задавать людям вопросы? Да ради всего святого…