— Да нет. Я совсем про другое.

— Про какое другое?

— Просто скоро может случиться так, что я… Что меня не будет.

Отец бросил простынь и подошел к дивану сына.

— Ты что это задумал?

— Да ничего я не задумал, — сказал Глеб. — Просто… Кое-что произошло, и я не знаю, какие могут быть последствия. И как из этого выбраться, тоже не знаю.

— Что-то ты темнишь, дружок. Ну-ка, рассказывай, куда ты вляпался и что натворил, — потребовал встревоженный отец.

— Ладно, только в это очень сложно поверить, — предупредил Глеб.

— Я сам разберусь, чему верить, а чему нет. — Отец решительно уселся на его постель. — Давай выкладывай. Только подробно и честно.

Глеб глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал рассказывать.

Последнего урока не было — учительница музыки уехала в город за новой аппаратурой к празднику. Шестиклассников отпустили раньше, поэтому Лена не особо торопилась домой — у нее хватало времени и пообедать, и дойти до работы. Она шла из школы вместе с Юрасиком, который сегодня не просто плелся, как обычно, а едва переставлял ноги. У него был вид смертельно уставшего человека.

— Почему не пришла твоя бабушка? — спросила Лена, когда они вышли со школьного двора. — Не знает, что нас отпустили раньше?

— Она бы и так не пришла, — вяло проговорил Юрасик. — У нас поминки. Девять дней. Ей надо быть дома, людей кормить.

— Ужасно, — посочувствовала Лена. — Снова те же самые поминки.

— Не хочу домой идти, — сумрачно буркнул Юрасик. — Получается, что с каждым днем дата смерти приближается. И обстановка все тяжелее. Все молчат, никто не хочет разговаривать, и бабушка постоянно плачет. Невыносимо. Как я устал от этого!

— А от чего он умер, твой дед?

— Сердце. Он и не болел совсем. Просто взял и умер. Так несправедливо!

— А у меня мама опять в больнице. Уже два дня. И каждый день ей будет становиться все хуже. А я опять буду метаться, как в заколдованном круге — дети, работа, больница…

— Разве у вас нет родственников, друзей, знакомых? Неужели тебе никто не может помочь?

— Нет у нас родственников. А друзья… Как папу посадили, так все и растерялись. Никто не хотел общаться. Да и маме некогда было по друзьям ходить, она работала по двадцать часов в сутки. Даже болезнь себе нажила. А в этом году обострение случилось. На две недели в больницу положили.

— А за что вашего папу посадили?

— Да… наделал глупостей… — махнула рукой Лена. — Кое-что провернул незаконно. Хотел побольше денег для семьи заработать. Вот и заработал. Оставил нас одних.

— А когда он вернется?

— Уже недолго осталось. Следующей весной. Поскорей бы.

Ребята помолчали.

— Лен, надо Глеба навестить, — осторожно сказал Юрасик спустя несколько минут. — Он в школу уже два дня не ходит. Я ему позвонил, а он трубку бросил. Сказал только, что ему плевать, что с ним будет. Странный он.

— Я к нему не пойду, — отрезала Лена. — Видеть не хочу этого балбеса. Все из-за него! Все наши сегодняшние мучения.

— Ну, он же не нарочно. Он точно в таком же положении.

— От этого не легче.

— Ты же понимаешь, что проблему надо решать. Все вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Выход наверняка есть! Просто мы его пока не видим.

Лена не ответила. Никакие слова не могли выразить, как она была сердита на Глеба. Втянуть их в такую жуткую историю! Навесить на них столько проблем! Неужели нельзя сначала думать, а потом делать?

— Я в классном журнале подсмотрел адрес. Это на Пролетарской, возле автовокзала. Мы могли бы пойти вечером, когда ты освободишься, — вкрадчиво продолжил Юрасик, не теряя надежды ее уговорить. Он видел, что Лена уже колеблется. Юрасик не понимал, какие могут быть обиды и ссоры, когда все так серьезно? Какая разница, кто виноват? Выяснения отношений никак не помогут им вернуться к нормальной жизни. Раз уж такое случилось, нужно искать выход, а не обвинять друг друга и не опускать руки. Разве непонятно?

— Ну что, где встречаемся? — не отступал Юрасик. — Давай прямо там, возле его дома?

— Ладно, — нехотя ответила Лена, сломленная его настойчивостью. — Мне все равно к маме в больницу ехать с этого автовокзала. Как раз потом и поеду.

Отец ушел в половине шестого, а через пять минут раздался звонок в дверь. Глеб нехотя сполз с дивана и поплелся в коридор, решив, что отец что-то забыл и вернулся. Мог бы и ключом открыть, чего понапрасну тревожить больного ребенка? Знает же, что сын животом мается, ворчал про себя Глеб, открывая дверь. Но, к его удивлению, это был не отец. На пороге стояли Лена и Юрасик. У Лены в руках был большой пакет.

— Чего надо? — хмуро пробурчал Глеб.

— Ты почему в школу не ходишь? — спросил Юрасик. — Мы сегодня годовой диктант писали. Второй раз.

— Ну и флаг вам в руки. — Глеб принял независимую позу, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку.

— Может, мы все-таки войдем? — холодно спросила Лена.

— Зачем?

— Думать будем! Выход искать из тупика!

— Шагайте думать в другое место, если вы еще не поняли, что никакого выхода нет и быть не может.

— Мне это нравится! — возмутилась Лена. — Сам нас втянул, а теперь в кусты? Нет уж, будь любезен думать вместе со всеми!

— Одна неудача — и ты уже скис? — спросил Юрасик.

— Неудача? Да это катастрофа! Чтобы попасть в настоящее, мы должны стереть надпись, а чтобы ее стереть, мы должны попасть в настоящее. Это замкнутый крут.

— Но ведь может быть и другой способ.

— Это какой же? — равнодушно произнес Глеб.

— Мы так и будем разговаривать в дверях? — рассердилась Лена и решительно ступила в квартиру, отодвинув его плечом. Глеб недовольно посторонился, пропуская незваных гостей.

— Только идите на кухню, в комнате постели разобраны, — мрачно бросил он ребятам. Те разулись и один за другим прошли в кухню.

— Ну и свинарник, — поморщилась Лена, оглядываясь по сторонам. — Как ты можешь жить в таком бардаке?

Она показала на гору немытой посуды и засохшие объедки на столе.

— Да плевать, — сказал Глеб. — Завтра утром все равно будет так, как было в реальный день. Так чего напрягаться?

— Когда человеку на все плевать, значит, у него депрессия, и его надо лечить, — изрек Юрасик, осторожно опускаясь на не совсем чистый стул.

— Это тебя надо лечить, Карась, а я совершенно здоров. Просто я, в отличие от вас, понимаю, что все бесполезно и шансов нет. Зюзина, что ты творишь? — оглянулся Глеб на Лену, которая уже раздобыла тряпку и принялась наводить порядок на столе. — Кто тебя просит?