ученых, переводивших греческие и персидские сочинения[153]. Предположительно, во многих из этих библиотек рукописи располагались по темам, а затем по порядку их приобретения[154].

Арабский ученый мир также ценил энциклопедии, которые, как правило, были организованы с помощью различных систем, призванных продемонстрировать, как и на Западе, совершенство созданного Богом мира. В X в. в Басре секта, известная как «Братья чистоты», создала энциклопедию в четырех частях (возможно, первый коллективный труд такого рода за пределами Китая), которая была организована в соответствии со схемой, предполагающей переход от конкретного к абстрактному, с опорой на идеи, содержавшиеся в греческих, персидских, индийских, еврейских и христианских сочинениях[155]. Персидские энциклопедии иногда были организованы по темам, а иногда разделяли мир, который они описывали, между «новыми» и «древними» науками[156]. «Книга перечисления наук» (Kitāb Ihsâ' al-'ulûm), оказавшая значительное влияние на принципы классификации и науку в Средние века, была написана Аль-Фараби (ум. 950/951), одним из крупнейших ученых своего времени, а также первым и одним из важнейших мусульманских комментаторов Аристотеля. Он разбил свою «Книгу» на восемь разделов: лингвистический, логический, математический, физический, метафизический, политический, юридический и теологический[157].

Были известны и другие, менее распространенные принципы организации – на основе таких категорий, как религия, местоположение и даже общепринятое мнение. Один из первых биографических словарей – «Большая книга разрядов» (Kitāb al-tabaqāt al-kabīr) Ибн Сада (ум. ок. 845) – начинался с биографии пророка Мухаммеда, а затем описывал каждого из его сподвижников, причем статьи располагались по хронологии их обращения в ислам, а затем подразделялись по родовому и географическому принципу. Перекрестные ссылки были еще неизвестны, как и на Западе, поэтому статьи, попадавшие в несколько разделов, полностью повторялись. В другом сочинении IX в. поэты были сперва разделены на исламских и доисламских, а затем на десять групп, в соответствии с хронологией и известностью[158]. В XI в. заметным исключением стала история Багдада, рассказанная в биографиях. Аль-Хатиб аль-Багдади начал ее с жизнеописаний Мухаммедов, в честь пророка, после чего использовал алфавитный порядок имен, чтобы, по его словам, сделать книгу доступной для широкой читательской аудитории[159].

Таким образом, в то время алфавитный порядок был уже известен, по крайней мере в некоторых частях мусульманского мира, и определенно считался привлекательным для читателей. Однако, судя по сохранившимся источникам, использовался он нечасто. Время от времени его применяли в указателях к хадисам – преданиям о словах пророка Мухаммеда, но, согласно общепринятому представлению, хороший ученый должен был знать свой материал наизусть и потому не нуждался в его искусственном упорядочении[160]. В отличие от западных современников, которые все больше зависели от письменного слова и были вынуждены изобретать инструменты для ориентации в постоянно растущем многообразии книг, арабский мир продолжал рассматривать память как основной инструмент книжного знания. По этой причине устройство текста в арабских рукописях становилось все более сложным: украшения, маргиналии и замысловатые шрифты могли разделять страницу на дюжину глав и подразделов, границы между которыми обозначались подчеркиванием, размером букв, красным цветом (рубрикация), жирным или более темным шрифтом – все это в конечном счете служило подсказками для памяти[161].

В арабских словарях также использовались неалфавитные методы организации. В «аль-Мухассас» Ибн Сиды (ум. 1066) слова были разделены на предметные или тематические рубрики, такие как человеческая природа, физиология, психология, женщины, одежда, еда, оружие. Аль-Халиль ибн Ахмад (ум. 791) в своем словаре «Книга Айна» использовал организацию, основанную на звуках: статьи словаря приведены в таком порядке, что за каждой группой звуков следуют подгруппы, определяемые количеством согласных в слове[162]. В X в. похожая система – которая, как и в случае с «Книгой Айна», могла опираться на санскритские модели – была использована в «Языке арабов» (Lisān al-'Arab) Ибн Манзура (1233–1311): он классифицировал корни слов сначала по их последнему согласному, затем подразделял на подклассы по первому согласному и, наконец, располагал их в зависимости от среднего звука. В Средние века этот словарь долгое время считался авторитетным, и, соответственно, принятая в нем организация материала воспринималась как образец[163].

С рассмотренными только что по преимуществу неалфавитными разработками заметно контрастировали труды еврейских ученых, которые, подобно своим христианским современникам (а иногда и опережая их), склонялись к использованию алфавитного расположения. В конце XI в. Натан бен Иехиэль (ок. 1035 – ок. 1110) составил словарь «Арух» (Sefer ha'Arukh). Родившись в Риме, он выучил арабский, арамейский, греческий, древнееврейский, итальянский, латинский, персидский и сирийский языки и использовал эти знания при создании алфавитного лексикона корней, используемых в раввинистической литературе. «Арух» стал одним из самых известных словарей такого типа – сохранилось более 50 экземпляров – и одной из первых книг на древнееврейском, напечатанной на типографском станке (в Риме, около 1472 г.)[164].

Многие из этих трудов, равно как и научные взгляды, которые они отражали, впервые стали известны ученым в Западной Европе благодаря появлению латинских переводов с арабского и древнееврейского. В XI в. в Монте-Кассино в Италии бенедиктинский монах и врач по имени Константин Африканский перевел множество медицинских текстов, сведения о которых проникли в Северную Европу к началу XII в., а в Палермо примерно в то же время переводились отдельные сочинения Аристотеля, Евклида и Птолемея. В Испании под руководством архиепископа-бенедиктинца Раймонда Толедского (ум. 1152) действовала настоящая переводческая фабрика, благодаря которой появились латинские версии арабских трудов, а также греческих произведений, переведенных на арабский язык в IX–XII вв.: сочинения ибн-Габироля, Аль-Газали и Аль-Фараби по юриспруденции и этике; Галена, Гиппократа, Авиценны, Аль-Рази и Аль-Кинди – по медицине и естественным наукам; а также труды Аристотеля. Другие тексты Аристотеля и Галена были переведены в Константинополе[165]. То обстоятельство, что многие из этих произведений вернулись на Запад через арабское посредство, весьма существенно, поскольку арабские ученые нередко дополняли оригиналы, включая в них подробности своих собственных исследований, которые в то время во многом опережали западную мысль.

Новое открытие Античности в Европе имело два последствия: первое носило абстрактный характер, второе – конкретный. Понимание того, как много великих оставались неизвестными до того времени и сколько еще было утрачено навсегда, дало осознание необходимости сохранить для будущих поколений как вновь обретенное знание, так и все произведения, созданные под его влиянием[166]. Отсюда возникло стремление обеспечить удобный поиск любой информации, содержавшейся в этих текстах, – иными словами, читатели хотели не просто читать книги, но и ссылаться на них: им нужны были инструменты поиска.

Переводы с арабского и древнееврейского также стали источником новшеств, имеющих решающее значение для истории Европы. Образованные