Дюлиж: Так и на тебя это бывает, что ты смеешься, видя, что жалко.

Критициондиус: Да тут никакой жалости не было.

Дюлиж: Да разве Хорев то комедия, а не трагедия? Да полно, что может быть хорошо, что на русском языке писано!

Критициондиус: Это правда, однако немного получше можно бы было написать

[Сумароков 1957: 315].

В сценариях комедии дель арте Доктор нередко подвергался побоям со стороны слушателей, уставших от его философствований и раздражающего поведения. Нечто подобное произошло в реальной жизни и с Тредиаковским, который был избит одним из министров Анны Иоанновны, А. П. Волынским:

Конфликт произошел из-за шутовской свадьбы, организованной для развлечения императрицы Анны Иоанновны в начале 1740 года. Будучи ответственным за развлечение императрицы, Волынский призвал Тредиаковского и поручил ему написать поэму для этого события. Вследствие разногласий, Волынский приказал жестоко побить поэта и сам принял участие в наказании. Что именно спровоцировало гнев министра, не вполне понятно. Это могла быть поэма, якобы написанная Тредиаковским о нем, или общение Тредиаковского с князем Куракиным, врагом Волынского

[Reyfman 1990: 27–28].

В пьесе Арликин бьет Критициондиуса за то, что старый педант волочится за молоденькой служанкой Финеттой. Итальянский Доктор тоже постоянно пытается флиртовать с девушками, но в ответ получает лишь отказы и насмешки. В «Чудовищах» шестидесятилетний Критициондиус отвергнут Финеттой: она совершенно не интересуется иностранными языками, на которых говорит старик, или его страстью к написанию философских трактатов на разные темы. Критициондиус предстает перед зрителем как бездарный литературный критик, публикующий бесчисленные претенциозные труды, которые совершенно неинтересно читать. Рейфман убедительно иллюстрирует несоответствие между ценным вкладом Тредиаковского в развитие русской словесности и отсутствием справедливой оценки его трудов современниками:

Репутация неудавшегося писателя заслонила раннюю славу Тредиаковского, его безусловный успех у современников и его вклад в поэзию, стихосложение, литературную критику, языкознание и развитие русского литературного языка. Более того, современники Тредиаковского и его литературные последователи зачастую приписывали его достижения, такие как введение силллаботоники или развитие русского гекзаметра, Ломоносову. В результате Тредиаковский вошел в историю как парагон бездарности, бесплодный педант и автор бессмысленных стихов

[Reyfman 1990: 7].

Злонамеренная сатира Сумарокова значительно подорвала репутацию Тредиаковского, подтверждая тем самым мнение Уэлша о том, что русская театральная сатира XVIII века следовала европейской модели, в которой драматург считал себя судьей, имеющим право задавать общественные стандарты через осуждение других [Welsh 1966: 19].

Слуга Арликин обладает многими итальянскими чертами характера, да и поведением напоминает итальянских Арлекинов. Само имя Арликин несет в себе двойственность, поскольку звучит одновременно и как знаменитая итальянская маска (написанная через и вместо е), и как русская фамилия, оканчивающаяся на – ин. Арликин служит в семье Инфимены и влюблен в служанку Финетту. Он презирает сословные различия, критикует и высмеивает господина и госпожу и не испытывает к ним никакого уважения. С первого появления на сцене Арликин иронически воспринимает все распоряжения Бармаса, в шутку задает вопрос, в своем ли уме его господин. Слуга позволяет себе заносчиво общаться и с галломаном Дюлижем, и с педантом Критициондиусом. Такое поведение Арликина имитирует поведение слуг комедии дель арте, которым ничего не стоило перехитрить господ. Авторские ремарки Сумарокова о поведении Арликина на сцене указывают на подвижность и ловкость, требующиеся от исполнителя этой роли. Арликин бегает по сцене, дерется с соперниками и выполняет различные трюки, вторя итальянскому сценическому собрату. Тем не менее по сравнению со сценариями, переведенными Тредиаковским, комедия «Чудовищи» довольно статична и действие не включает в себя никаких акробатических трюков, сценических битв или сверхъестественных эффектов. К концу пьесы слуга Арликин неожиданно превращается в нерадивого и безответственного русского судью.

Пренебрегая общественными условностями, Арликин высмеивает представителей аристократии и дворянства. Остроумные комментарии Арликина о его окружении, равно как и его речь, демонстрируют наблюдательность и ум. В отличие от своих хозяев, не способных понять, что Валер – достойный жених для их дочери Инфимены, Арликин с самого начала пьесы безошибочно определяет, кто есть кто, и оказывается способен отделить истинные человеческие достоинства от ложных.

К важным арлекинизированным атрибутам пьесы относится и знаменитая Арлекинова трость battoccio, символизирующая его сексуальность и одновременно служащая ему оружием. Фривольные шутки и жесты, связанные с тростью, были традиционны для представлений комедии дель арте и неотделимы от иконографии, связанной с маской Арлекина. Создается впечатление, что Сумароков сознательно вплетает этот элемент в шутливый диалог между Арликином и Финеттой, придавая последнему эротический оттенок. Арликин и Финетта смеются над Дюлижем, ставя под сомнение его интеллектуальные и мужские способности:

Арликин: Финетта, каков он тебе кажется?

Финетта: Таков, как тебе.

Арликин: Мне кажется, что какова трость его, таков короток у него разум.

Финетта: На что молодому человеку разум? Были б долгие манжеты да трость сажени в полторы

[Сумароков 1957: 320].

Взаимоотношения Арликина и Финетты зеркально отражают отношения влюбленных друг в друга слуг комедии дель арте. У Арликина случается приступ ревности, когда он слышит разговор Финетты с Критициондиусом, философские монологи которого на деле лишь маскируют его вожделение при виде прелестной служанки. Арликин бесстрашно атакует соперника и словесно, и физически. В следующей перепалке Арликин появляется на сцене в тот момент, когда Критициондиус пытается поцеловать Финетту, полагая, что уже произвел на нее сильное впечатление своими учеными разговорами:

Критициондиус: Эдакие твари рождаются для философов, а не для Арликинов.

Арликин: вынув и показывая ему шпагу свою. А эдакие вещи у нас у философов, которые, оставив философию, то же делают, что и мы простолюдины.

Критициондиус: Тронь только меня, так я на тебя сатир десять сделаю.

Арликин: Что хочешь делай, только лишь Финетты не занимай.

Критициондиус: еще поцеловать ее хочет. Прекрасная богиня!

Арликин: (бьет его). Вот тебе моя философия. Критициондиус: бежит вон. Философа бить! Арликин: Вот тебе философия

[Сумароков 1957: 319].

Эта сцена воспроизводит традиционное соперничество между остроумным простаком Арлекином и ученым глупцом Доктором, ухаживающими за одной и той же молодой особой. Избиение ученого глупца, надоевшего всем своими тирадами, также отражает влияние сценариев комедии дель арте [Duchar-tre 1966: 196].

Еще одним важным элементом, заимствованным Сумароковым из комедии дель арте, является шутливое пародирование слугами поэтических излияний и любовных признаний их господ – влюбленных (jnnamoratf) – в более прозаичной форме. Эта техника комедии дель арте широко использовалась такими драматургами, как Ж.-Б. Мольер, К. Гольдони и П. де Мариво[17]. Сумароков использует тот