еще, что полковник с утра заставил всех хорошенько замаскироваться, и японцы поняли, куда их занесла нелегкая, аккурат после того, как одной машине фуганули из гранатомета в борт. С разницей в какие-то секунды подобной операции подверглись и остальные бронетранспортеры. Увы, это была не просто удачная, а чересчур успешная атака. Чересчур потому, что из горящих машин никто так и не выскочил – видимо, экипажи и десант посекло осколками да приголубило ударной волной. И в результате пленных, которых можно было допросить, не наблюдалось, и узнать толком, что происходит, тоже не получалось. Связь же со штабом отсутствовала – обе стороны активно давили противнику связь. В эфире стоял такой шум, что хоть какие-нибудь осмысленные звуки разобрать в нем было попросту невозможно.

А потом японцы сделали ответный ход. Грамотно сработали – вероятно, сложили два и два и не стали извращаться со штурмами, танковыми атаками и сопутствующими потерями. Вместо этого они подтянули артиллерию – и врезали от всей широты своей островной души.

Кто не был под обстрелом, тот не поймет. Гаубицы калибром сто пятьдесят пять миллиметров – не откровение оружейной мысли, но снаряды у них ой как неплохи. Слава богу, японцы не имели возможности корректировать огонь – хваленые беспилотники в условиях радиоэлектронного противодействия имели редкостно ограниченные возможности. Но и без того впечатлений хватило до самого конца жизни – настолько качественно вражеские снаряды перепахали русские позиции.

А когда закончился вроде бы артиллерийский обстрел и народ начал выбираться из окопов, японцы кинули на стол еще один козырь. Что уж это было, никто так и не понял, но воронка двадцати метров диаметром говорила сама за себя. Хорошо еще, что немного промахнулись, но все равно накрыло знатно. И в себя Поляков окончательно пришел, лишь когда полковник начал трясти его за плечи.

У Полтавца были, естественно, дела и поважнее. Вот только приходилось ему помнить и о том, что за своего подопечного, на подготовку которого ушло уйма сил, времени и средств, он отвечает головой. Хорошо еще парень был словно заговоренный – ни царапинки. Только песку в глаза поймал с чувством.

Остальным повезло меньше. Реально в живых остались восемнадцать человек, остальных покрошило в хлам. И китаец-переводчик… Майор Чжэн лежал, сложившись вдвое и зажимая руками нашпигованный осколками живот.

– Не жилец…

Сергей не понял, то ли кто-то сказал это, то ли он сам подумал. Однако Чжэн, похоже, и сам прекрасно все понимал. В нормальном госпитале у него был бы шанс, здесь и сейчас – никакого. Он с усилием поднял голову и негромким, очень спокойным голосом произнес:

– Господин полковник. На два слова…

Полтавец махнул рукой, приказывая остальным отойти. Сам нагнулся к раненому. Чжэн облизнул пересохшие губы и тихо, экономя силы, сказал:

– Полковник, я прошу вас… Когда все кончится, передайте нашим, что я никого не предавал и умер за свою страну.

Полтавец молча кивнул. Чжэн был в своем праве. Майор слабо улыбнулся:

– Спасибо. И еще. Наши пытались вас спровоцировать, и за этим стояли англичане. Я рассказывал… Вчера я видел его…

– Кого?

– Того англичанина. Я думал, мне показалось, не стал докладывать… Может, действительно показалось, потом мы его не нашли… Просто знайте.

– Спасибо, майор.

– И найдите мою семью. Передайте ей то же самое. И, если получится, вывезите их в Россию. Хотя бы детей. У вас им больше шансов выжить…

– Я постараюсь.

– Хорошо. А теперь оставьте меня…

И снова он был в своем праве. Однако Полтавец успел пройти всего три шага. Потом сзади глухо хлопнуло.

Чжэн лежал, и на лице его было выражение полного спокойствия. Спокойствия человека, который все осознал и все для себя решил. В виске была аккуратная, почти бескровная дырочка, и рука все еще сжимала пистолет. Тот самый «макаров», выданный Чжэну перед отлетом. Полковник вздохнул, осторожно забрал оружие и повернулся к остальным:

– Грузим тела в машины и уходим отсюда, быстро. Сделать мы все равно ничего уже не можем. Если узкоглазые нас перехватят, до вечера никто не доживет.

Совсем недалеко. Это же время

– И что вы предлагаете взамен?

Дина удивленно приподняла бровь. Как говорил Полански, ей это движение очень удавалось. Однако же англичанин – наглец. Сидит в глубокой заднице и все равно пытается торговаться. Кто здесь, спрашивается, еврей? А если учесть, что если бы не Дина со товарищи, то британского майора уже, скорее всего, не было бы в живых, то разговор приобретает и вовсе тупой оборот. Видимо, этот майор Харрис из тех, кто считает, что оказанная услуга – уже не услуга. Впрочем, это типичная черта характера англосаксов, чего уж там.

Этим умникам действительно повезло. Остроглазый Алекс, как обычно сидевший за рулем, засек их совершенно случайно. И если бы Дина с Полански не подоспели к месту боя и не ударили в тыл японцам, те бы наверняка покрошили уже англо-американское трио в мелкий фарш. Но – не срослось, и теперь британец смотрит на Дину с видом небожителя, оказывающего милость смертному уже тем фактом, что снизошел до него посмотреть. Дать бы ему в рыло, но, увы, нельзя – как только об этом станет известно (а информация – она на то и информация, чтобы просачиваться), как поднимется жуткий вой и лай. Не то чтобы Дину волновали английские визги, но родное ведомство просто обязано будет отреагировать. К чему иметь лишние неприятности?

Вообще, Дина была уверена, что никогда уже этих людей не увидит. Японцы шпионов, пускай даже из нейтральных стран и действующих с намеком на официальность, наверняка ликвидируют. Под шумок и во избежание. Гоц, правда, выдал идею о том, что стоило бы им помочь, но мальчишку с его неуместными идеями моментально заткнули и послали проверить машину. Чем он, к слову, и так занимался постоянно – куда дешевле и полезнее для здоровья лишний раз проверить каждый болтик, чем умереть из-за того, что машина встала и ты не смог уйти от погони. Так что Алекс дулся, но не роптал и, несмотря на шебутной характер, обязанностями не манкировал. В общем, его бы на полгода под начало к хорошему сержанту – и из парня выйдет толк.

Наблюдение за японцами Дина и Полански вели до темноты. А потом пришли русские. Почему именно русские, да потому, что у китайцев не хватило бы ни наглости, ни решительности на такое. Японцев они попросту смели, хотя было их откровенно немного. А затем загребли себе кучу техники и смылись. По тому, какую именно технику они