Роль философского камня в этом процессе играет, конечно, творческое «я» художника, который с помощью всевозможных архетипов, пользуясь ими как нитью Ариадны (миф о Тесее и Минотавре), спускается, по Юнгу, в глубины коллективного бессознательного, дабы прикоснуться к Истине.

Подбирая исписанные листы бумаги у себя под ногами, извлекая их из уличной грязи, Сервантес, по сути дела совершал поступок, который нормальным никак не назовёшь. Почти все исследователи творчества Сервантеса отмечают духовную близость между сумасшествием Дон Кихота и самого автора. Для доказательства исследователи обычно обращаются к биографическим данным и говорят, что образ Дон Кихота буквально списан автором с самого себя.

Все биографы сходятся и на том, что Сервантес в 1570 году, после короткой службы у кардинала в Италии, большая часть которой в то время принадлежала Испании, записывается в армию. Уже в следующем, 1571 году он принимает непосредственное участие в знаменитой битве при Лепанто, во время которой Оттоманской империи, а точнее, её морскому владычеству, наносится сокрушительный удар. Сам же Сервантес становится героем битвы, теряя левую руку, в результате ранения она кажется парализованной. Это событие, подобно тому самому пресловутому клочку исписанной бумаги, окажется упомянутым во вставной новелле в романе «Дон Кихот»: «Рассказ алжирского пленника». В последующие после знаменитой битвы четыре года ставший инвалидом писатель примет активное участие в военной кампании испанцев, развёрнутой ими на территории почти всего Средиземноморья. Сервантес – участник военной экспедиции в Наварино в Тунисе. Затем вместе со своим братом Родриго он окажется в алжирском плену, когда в 1575 году на галере El Solo («Солнце») будет возвращаться домой. Следующие пять лет Сервантес проведёт в неволе и совершит четыре безуспешные попытки побега, за каждую из которых ему грозила мучительная казнь. После каждой неудачи Сервантес ведёт себя, как Дон Кихот, и всю вину берет на себя.

Когда семье удастся накопить нужную сумму для выкупа, то из плена на волю Сервантес первым делом отправляет своего брата. Это жест в стиле Дон Кихота. В плену Сервантес завоевывает необычное уважение среди своих товарищей по несчастью. Им, наконец, удается выкупить «однорукого».

В 1580 году почти всеми забытый будущий автор «Дон Кихота» возвращается домой. Он намерен получить место в дипломатической службе и отправляется в миссию в Оран, откуда возвращается в Испанию через Португалию. Осев в Мадриде, Сервантес безуспешно пытается покорить столицу своими драматическими произведениями. И в 1585 году, после выхода в свет его пасторального романа «Галатея», добивается признания, правда, весьма скромного.

К этому времени у Сервантеса на руках оказываются не только две его незамужние сестры (свое приданное они пожертвовали, чтобы выкупить братьев из плена), но и незаконнорожденная дочь Изабелла от некой Анны Франка де Рохас, что не мешает, впрочем, писателю-неудачнику предложить руку и сердце Каталине де Салазар. Получается, что писатель, собравшийся зарабатывать исключительно своим литературным трудом, должен теперь заботиться о пяти женщинах, полностью от него зависящих. На его руках – три семьи и никаких радужных перспектив на будущее.

Обратимся к образу Дон Кихота. Почему в его доме живут одни женщины: племянница и ключница? Даже образ Дульсинеи дель Тобосо и платоническая любовь к ней как причина подвигов и бед Дон Кихота лишь усугубляет картину, перегружая несчастную жизнь рыцаря присутствием тяжёлого женского компонента. Это груз колоссальной ответственности перед действительностью, от которой есть лишь один выход – уйти с головой в книгу, в роман. Что и пытаются сделать автор и его герой. Герой запирается у себя в кабинете и читает сто рыцарских романов, а автор упорно пытается стать профессиональным писателем, рассчитывая на хорошие гонорары, хотя перо его вечно хромает.

Ни Лопе де Вега, ни Гонгора, именитые современники Сервантеса, не признавали его как писателя. Даже в соответствии с литературными нормами того времени творчество создателя «Дон Кихота» выбивалось из всех правил.

Вспомним, что Дон Кихота его женщины, племянница и ключница, изо все сил с помощью лиценциата и священника пытаются удержать от безумных подвигов. Они сжигают часть книг и замуровывают библиотеку. Здравый смысл, таким образом, наносит серьёзный удар по благородному помешательству.

А что происходит в судьбе самого Сервантеса? Он собирает провиант для знаменитой Непобедимой армады. Кстати сказать, именно эта самая Армада и победа над ней всколыхнёт английское общество, в результате чего возникнет эпоха так называемой «елизаветинской драмы», самым ярким представителем которой будет Шекспир. Что это, как не великий творческий импульс, посланный во вселенную? Смерть этих титанов возрождения, Шекспира и Сервантеса, в 1616 году положит конец целой эпохе. И Дон Кихот, и Гамлет при этом отличаются одной чертой, которой похожи друг на друга как братья: и тот и другой – великие безумцы в том смысле, что отваживаются поставить перед человечеством очень неудобные вопросы, на которые до сих пор нельзя найти однозначный ответ. Воистину, как сказал А.С. Пушкин: «В истории бывают странные сближения».

Итак, Сервантес собирает провиант для Непобедимой армады. Дважды его отлучают от церкви за то, что он в патриотическом порыве посягнул на её закрома. А разве не обвиняют самого Дон Кихота в ереси, разве сама идея странствующего рыцарства не еретическая по своей сути? Ещё как еретическая! А затем, по преданию, всё кончается тюрьмой в Севилье, куда будущий автор «Дон Кихота» попадёт за растрату. И там в возрасте 58 лет, почти в возрасте своего героя (Дон Кихоту чуть больше 50), Сервантес начинает писать первый том своей бессмертной книги. У Дон Кихота замуровали вход в библиотеку и сожгли большую часть её, а Сервантес оказался замурованным в тюрьме. Тема заточения, как мы видим, станет навязчивой, приобретёт маниакальный характер. Сервантес, начиная писать книгу, всё больше и больше погружается в сумасшедший мир своего героя. Это форма эскапизма, эскапизма творческого. Увлекаясь романом, мы уходим из мира реального в мир вымышленный. Мир – это текст, а жизнь – это книга. Приблизительно это и утверждает роман. Не случайно Х. Борхес назовёт «Дон Кихот» первым романом, написанным в эстетике постмодернизма. Постмодернисты вслед за Ницше утверждали эту тотальную власть языка и слова как знака над миром. Книга Сервантеса настолько начинает оказывать влияние на действительность, что навязывает этой самой реальности свои законы. Что обычно и случается, когда речь идёт об эзотерическом тексте.

Известно, какое количество революционеров всех мастей было вдохновлено образом Дон Кихота. Троцкий, Дзержинский, Луначарский, Че Гевара – все они воспринимали роман Сервантеса чуть ли не как свой собственный жизненный сценарий. Некоторые горячие головы видят даже в образе Усама бен Ладена черты Дон Кихота. Здесь не лишним будет упомянуть, что автор бессмертного романа прибегает к литературной мистификации и снимает с себя всякое авторство, утверждая, что он лишь хранитель перевода с арабского рукописи некоего мавра Сидома Ахмеда Бен Инхали. Связь с мавританской культурой налицо, поэтому нет ничего удивительного в том, что и мусульманский экстремизм использует тот же образ. А Дон Кихот ведёт себя как истинный экстремист, подавая пример всем горячим головам, которые решили простым действием, одним актом исправить все несправедливости мира.