В каменном мешке десять на пятнадцать метров к вечеру набралось двадцать пять человек. Весь день, гремя ключами, двое стражников в коричневой форме то открывали двери и кого-то приводили, то кого-то уводили. Наконец хождение туда-сюда прекратилось, заключенных накормили ужином и оставили в покое.

Привратник устроился подальше от других, присев на пол неподалеку от двери. Он хотел собраться с мыслями и решить, как ему вести себя завтра. Слишком много странностей буквально оплели парня со всех сторон. И этот клубок следовало распутать как можно быстрее. Хотя бы для самого себя.

– Малец, не время дрыхнуть. С тобой побалакать хотят. – Грубый бас заставил задумавшегося парня открыть глаза.

Перед подмастерьем карху стояли трое: два мрачных крепыша ростом на голову выше Тича и улыбающийся коротышка с повязкой на глазу. Правда, улыбка больше напоминала оскал барракуды. Беседу начал одноглазый:

– Один уважаемый человек хочет твою шкурку, пацан, получить в подарок на день рождения. Он, можно сказать, всю жизнь мечтал примерить форму привратника. Мы тут с мужиками смекнули, что ты вроде хлопец неглупый, должен уважить достойного господина. Или мы ошиблись?

Коротышка во время разговора не переставал играть свинчаткой на резиновом шнурке. Круглый снаряд пролетал возле лица, едва не задевая нос рядового. Его явно провоцировали. Драка в камере могла серьезно ухудшить и без того шаткое положение Тича. Понимая это, парень постарался совладать с эмоциями. Одарив троицу ленивым взглядом, он молниеносным движением поймал шарик.

– Меняемся. Я тебе – китель, ты мне – игрушку. Надеюсь, ты не станешь жадничать ради ОЧЕНЬ хорошего человека? Или я ошибаюсь?

– Ты чего, пацан, не просекаешь ситуации? Да я… – Один из крепышей принялся демонстративно засучивать рукава.

– Спокойно, Лахар, – одернул громилу одноглазый. Он успел заметить многочисленные шрамы на ладонях привратника и испачканную кровью одежду. Человек с подобными отметинами мог представлять опасность. – Я согласен на сделку. Игрушка твоя.

– Забирай пиджачок. – Рядовой снял накинутый на плечи китель и бросил его коротышке.

Троица удалилась. Вскоре один из уголовников щеголял в новом одеянии, позванивая колокольчиками. Больше парня никто не беспокоил, и он, обняв колени руками, обессиленно закрыл глаза.

День действительно выдался очень тяжелый и абсолютно необъяснимый. За свои без малого двадцать семь лет такого с молодым человеком еще не случалось. Перед глазами до сих пор стояла картина падающей на голову потолочной плиты. В памяти всплыло чувство животного страха, сдавившего горло до такой степени, что вместо крика прозвучал какой-то хрип. А потом рядовой уже со стороны увидел столб пыли над рухнувшим зданием. Сначала он решил, что это его душа покинула тело и наблюдает за происходящим. Ощущения, а точнее их полное отсутствие, подтверждали его предположения, и если бы не кашель, вернувший дыхание человеку…

Объяснений, почему он выжил, у рядового привратной службы не было. Никаких, даже самых неправдоподобных.

«Допустим, магринц, приказавший своим подручным меня убить, настолько разозлился из-за их нерасторопности, что решил стереть казарму с лица земли. Вопросов нет – чего не сделаешь с досады. Но зачем нужно было вытаскивать из руин меня? Ладно бы еще с собой взяли, а то же просто бросили! С какой целью? Не вижу никакой логики. Конечно, их, колдунов, попробуй пойми – чужой мир, чужой образ мышления… Но не может же он быть вывернут наизнанку?!»

На теоретических занятиях привратников бегло знакомили с общественным устройством Жарзании. Тичу были известны основные магические титулы потустороннего мира. Магринц находился на третьей ступени в иерархии чародеев завратной реальности. Он проживал в собственном замке, владел одним большим или несколькими мелкими районами, на территории которых устанавливал свои порядки, и мог даже объявлять войну соседям.

«У них там что, воевать не с кем? Что за демонстрация силы? Или толстяк просто предпринял разведывательную вылазку? Пока это наиболее приемлемая версия. Только вот живые свидетели в нее никаким боком не вписываются. И уж тем более магринц не стал бы меня вытаскивать втайне от подчиненных. Он не похож на человека, страдающего внезапными приступами гуманизма».

Гудаланские Врата обладали максимальной пропускной способностью, обеспечивая за неделю переход двадцати туристов туда и обратно. Пришельцы наверняка знали об этом, иначе чем еще объяснить количество девушек, прихваченных с собой. Знай они заранее о гибели двух соратников, могли бы добавить еще двоих пленных.

«Почему только женщины? Брали тех, кто попадался под руку, или преследовали конкретные цели? Может, кто-то из правителей Жарзании решил обновить свой гарем? – Молодой человек не сильно утруждал себя при изучении общественного устройства Жарзании, а потому ни о религии, ни о семейных устоях завратного мира понятия не имел. – Ладно, над этим пока не стоит даже ломать голову. Сначала надо найти объяснение собственному спасению. Честно говоря, мой сегодняшний рассказ следователю больше напоминал бред сумасшедшего. Но я же не был готов к тому, что меня обвинят в убийстве сослуживцев».

Вообще-то магия завратного мира на Инварсе не действовала. Стоило любому волшебнику пожить здесь более трех суток, и он до возвращения домой терял свои способности. Однако в первые два дня пребывания заклинания еще работали. Специалисты по завратному миру объясняли волшебство тем, что каждый из чужаков приносил с собой часть своей реальности, в пределах которой действовали их законы. И чем больше гостей являлось через Врата, тем шире был радиус действия волшебника. Существовали даже формулы расчета безопасного расстояния до колдуна в зависимости от его титула и числа сопровождавших его соплеменников.

«Что случилось с силовым полем вокруг Врат? Почему оно исчезло? Насколько я помню, диспетчер без кода, полученного от сержанта, не смог бы выключить его самостоятельно. Для этого нужно было сделать как минимум три запроса, да еще объяснить причину аварийного отключения. Снова загадки. Как я от них устал!»

Мысли постоянно уводило в сторону от главного вопроса: почему он, рядовой Тич, оказался за пределами развалин, почему именно он выжил, когда все сослуживцы полегли?

«А может магринц специально выбрал меня в качестве подходящего козла отпущения, на которого удобно свалить всю вину за происходящее? Тогда в сговоре должен участвовать диспетчер… Нет, опять не получается. Нужно быть последним дураком, чтобы выдвигать подобные обвинения. Он же не вчера родился! Я скорее поверю в то, что мое спасение не входило в планы налетчиков. Мало ли кто среди них затесался? Вдруг какой-нибудь маграф вздумал «подсидеть» своего босса и решил поломать ему весь план, выбрав меня в качестве занозы?» – Заключенный даже улыбнулся собственной фантазии.

Лязг ключей отвлек служивого от собственных мыслей и заставил открыть глаза. В камеру предварительного заключения втолкнули еще одного типа. Невысокий рост, сутулая фигура и серая, под цвет стен, одежда делали его малозаметным в окружающей обстановке. Да и походка у вошедшего была практически бесшумной, будто он подкрадывался.