тобой? — сестра садится напротив и смотрит в мои глаза.

— Ничего, — хрипло выговариваю я.

— Алис, давай теперь с тобой споём! — Аля на веселе, отпивает пиво и хватает сырную палочку.

— Алиса, пойдём на разговор, — Юля неприятно морщится.

Ничего хорошего этот жест не предвещает.

Выходим на улицу, и я закуриваю. Непослушные руки дрожат.

Аля тоже выходит вслед за нами:

— Девчонки, да вы чего? Самый разгар веселья! Там мужчины петь собрались!

Сестра пристально наблюдает за каждым моим движением, примечая всё: и дрожь в теле, и шальные глаза, и смятение.

— Говори, что случилось, — голос Юли, как раскалённая сталь. — Куда ты ходила, пока мы пели?

— В туалет, — рявкаю. — По нужде!

— Да? — Юля обводит глазами улицу, и тормозит взглядом на ауди.

Тяжело вздыхает.

Возвращает взгляд на меня. Молниеносный. Прошибающий дрожью.

— Его машина? — коварный смешок.

— Не знаю!

— Алиса, это его машина? — настойчиво переспрашивает, а я молчу.

Затягиваюсь густым дымом. Идиот Дима. Не мог припарковаться где-нибудь подальше?

— Что между вами? — продолжает сестра, закипая как чайник.

— Ничего.

— Алиса, ты совсем никаких границ не видишь? Любовника себе завела в лице бывшего? — от этих слов меня передёргивает.

— Любовника? — Аля присвистывает.

— Юль, отвали! — выкидываю сигарету в урну и отворачиваюсь.

— Стой! — родственница хватает меня за плечи и разворачивает к себе. — Я и не думала, что воспитаю из тебя такую…

Разочарованно вздыхает вместо того, чтобы закончить фразу.

А я лишь закрываю глаза.

Юля уходит обратно в бар, а я поджимаю губы и издаю мучительный стон.

— Алис, а я на твоей стороне, — начинает Аля. — Мужья это хорошо, но иногда так хочется почувствовать себя желанными, горячими, любимыми. В браке ведь страсти почти нет, там бытовуха бесконечная.

— Что ты несёшь? — невольно морщусь, окинув соседку брезгливым взглядом.

— Что? Не так чтоль? — фыркает. — Все изменяют! Все! Думаешь, мужья наши верные?

Хочу ответить, что в Жене не сомневаюсь ни капли, но язык не поворачивается. Я предала его. Если бы Стрельцов не остановился, если бы не отступил…

— Алис, это ведь даже не измена! Сама подумай, — рассуждает Аля, наклонив голову на бок. — Ты же не собираешься семью рушить, уходить от мужа. А то, что кто-то третий дарит тебе недостающие эмоции — нормально.

— А ты своему мужу изменяешь?

— Да, — выдаёт без зазрения совести. — Он об этом знает. И у него тоже была любовница.

— Омерзительно, — закатываю глаза.

— Вы, наверно, мало лет вместе прожили. Знаешь, поговорка такая есть — хороший левак укрепляет брак.

— Аля, хватит, — хочу закрыть уши ладонями, лишь бы этого всего не слушать.

Домой мы едем в полной тишине. Я сгораю заживо от позора.

В ванной яростно чищу зубы, стараясь стереть следы поцелуя и привкус его губ. Моюсь в горячей воде, смывая запах чужого мужчины.

Собираюсь бросить платье в стирку, но застываю в моменте. Прикладываю к лицу и жадно вдыхаю. Ткань сохранила запах Димы. Опьяняющий и невыносимо желанный.

17

После тяжёлой ночи и литра слёз голова жутко трещит, того и гляди взорвётся. Накидываю халат и иду на кухню, чтобы выпить обезболивающие препараты, но застываю за стеной, так и не осмелившись сунуть нос на кухню.

— Как дела с Алисой? Доволен семейной жизнью? — Юля сидит за столом с кружкой ароматного кофе в руке.

— Сейчас много работы, — отзывается голос мужа, и у меня душа уходит в пятки.

Если Юля расскажет ему что-то, то это будет полный звездец. Да, я поступила плохо, неправильно, мерзко. Но Дима меня соблазнил! Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы я продолжила вырываться. У Стрельцова явные наклонности к садизму, и всякие извращения его только подстёгивают и заводят. Он бы не отступил.

— Жень, я тебя не про работу спрашиваю, — недовольно выговаривает моя сестра.

Представляю, каким испепеляющим взглядом она окидывает сейчас моего мужа. Стою за стеной, плотно прижавшись к ней спиной, а от волнения испарина выступает на лице и дыхание сбивается. Набираю воздух в лёгкие, и грудь прожигает агонией. Только бы Юля не напела Жене лишнего! Я боюсь его потерять. Я его люблю, а моя случайная слабость перед Стрельцовым была одноразовой. Я больше не подпущу Диму, буду внимательнее и осторожнее, чтобы у бывшего не было ни малейшего шанса прижать меня где-то и истерзать. Сжимаю потные ладошки и закрываю глаза, стараясь отогнать дурное предчувствие.

— Да всё у нас хорошо, — бормочет муж, и, после короткой паузы, добавляет, — как у всех.

— Как у всех?

— Да. Явных проблем в отношениях у нас нет. Небольшие недопонимания случаются, но их мало.

— Ну-ну! — протягивает Юля, а я бледнею.

Это её многозначительное "ну-ну" в своё время оказывало на меня удивительное воздействие, и я передумывала делать то, что собиралась. Однажды во время стрессовой сессии я почти сдалась и плакала, что мне не нужно образование. И так нормально. Не все же должны быть умные. Собиралась всё бросить и уже готова была забрать документы, но Юлино "ну-ну" переубедило меня в считанные секунды.

— Жень, ты бы следил за ней повнимательнее, — хитрый голос сестры ощущаю физически, электрическими импульсами в подушечках пальцев.

— Что ты имеешь ввиду? — муж в явном недоумении.

— Подруга её новая, Аля. Не нравится она мне. Распутная девка.

— Аля? Соседка?

— Да. Запрети Алисе с ней дружить.

— Да брось, Юль. Алиса же не дрессированная собака, чтоб мои команды слушаться.

Сестра шумно вздыхает:

— Жень, поверь, так будет лучше.

Я собираю волю в кулак и вхожу на кухню.

— Доброе утро, — приветливо улыбаюсь. — О чём болтаете?

— Да так, — бурчит Юля себе под нос. — Ни о чём.

— Выспалась? — Женя ловит меня за талию и сажает к себе на колени, не смущаясь присутствия моей родственницы.

— Выспалась, — отзываюсь механически.

Чувство стыда меня грызёт, и я не могу ответить взаимностью на очередную порцию ласки от мужа.

— Я сегодня уезжаю, — траурно сообщает сестра.

— Ты же только приехала! — охаю.

— Я уже вещи собрала. Через полтора часа выезжаю.

Юля злится на меня. Взгляд у неё колкий и неприятный.

— Я поеду до мамы, заберу Василису. Пусть немного побудет с тётей! — Женя оживляется и уходит с кухни на сборы.

Я завариваю себе кофе. Сажусь рядом с Юлей.

— Мне даже за одним столом с тобой неприятно сидеть, — сжимает руку в кулак, закрыв глаза.

Я отпиваю ароматный напиток и молчу. Кончики ушей пылают. В тишине слышу собственный ускоренный пульс, тяжело дышу, стараясь прийти в себя и не дрожать, как трусливый заяц. Сестра додумала вчерашнюю ситуацию, расценив все обстоятельства не верно, и я должна ей объяснить, что