Вика вытянула вперед левую руку. На среднем пальце красовалось тоненькое золотое кольцо с небольшим рубином.

— Вот, только колечко ее осталось на память…

— Тогда бери мою ракушку, — предложил щедрый олигарх. — Места хватит… Я серьезно!

Вика снова улыбнулась.

— Если с тобой, то согласна…

«Ура!!! Она — моя! Такими словечками не бросаются и всуе не поминают!»

— Леш, а ты снова брюки испачкал! Вообще, ты зря в таком костюме на рыбалку поехал.

— Да понимаешь, задержался… В офисе. Совещание, то да се… Бумаг надо было кучу подписать… Потом домой заскочил, удочки в багажник бросил, а рюкзак с костюмом для рыбалки не помню, где лежит. И сапоги тоже. Хорошие сапоги, норвежские… Я ведь совсем недавно в новый дом переехал. Половину шмоток не распаковал даже. Три этажа плюс гараж — где ж тут отыщешь? Короче, плюнул и поехал как есть.

Леха поймал себя на мысли, что не произнес ни одного слова-паразита. Общение с Викой несомненно оказывало на него благотворное влияние.

— Ничего, это отстирается… Леш!..

— Что?

— Ты не на меня смотри! У тебя клюет!

Бизнесмен опомнился, схватил удочку, резким движением подсек и вытащил из воды небольшую плотвичку.

— Вот! А ты говоришь — утром…

— Так маленькая совсем…

— Ничего. Чем мельче рыбка, тем уха вкусней. И потом, нам ведь на двоих много не надо, правильно? А уху надо сразу съедать, с огня. Потом уже не так вкусно будет. Ты, кстати, уже можешь картошку чистить.

* * *

Оперуполномоченный Юра Никифоров был возбужден не по-детски. Но не в похабном смысле этого слова. Он прижал к сердцу принесенные листы формата А4, словно завещание на дедушкин свечной заводик, затем положил их на стол, разгладил мягкой ладошкой.

— Ответ из КВД? — буднично спросил Бухаров, скучавший за своим столом под плакатом «Чупа-чупс убивает». — Понимаю так, что здоров? Или не угадал?

— Он — мой!

— Кто? Триппер? Не сомневался…

— Быков! Сажать можно, и даже без музея. Вот! Бумаги! Конкретное, как ты говоришь, доказательство. Железная улика!

— Да ладно… Покажи-ка.

Но Никифоров тут же спрятал бумаги в свой секретный сейф.

— Нет, Андрюха. Мы же договорились, что ты не вмешиваешься… Лучше копи деньги на честно проигранную бутыль.

* * *

Сумерки сгущались. Ветер стих. Наступало время вампиров и оборотней. Гладкая поверхность озера казалась огромным волшебным зеркалом, в котором отражались подсвеченные багровым заходящим солнцем редкие облака и склонившиеся над водой березки.

— Леш, смотри, как красиво! — прошептала Вика, прижимаясь к могучему плечу оборотня. — Прямо как на открытке… А кто твой любимый художник?

— Да я их всех люблю… А уважаю Верещагина.

— А что он написал?

— Ну ты даешь… «Апофеоз войны», например. А уважаю, потому что настоящим мужиком был. Горячих точек прошел больше, чем иной спецназовец. Он прямо во время боя картины писал! Пули свистят, ядра рвутся, а он — ноль внимания. Эскизы делает.

— Зачем?

— Чтобы все отобразить правдиво. Но он не только рисовал. В атаки ходил, как простой солдат. Ранен был. А от наград всегда отказывался. Единственное, что принял, — Георгиевский крест. И везде его носил… Секунду!

Искусствовед привстал, помешал в котелке уху и осторожно снял пробу.

— Нормалек. Еще пять минут, и можно приступать… И погиб он красиво. Всем бы так. На броненосце при прорыве из Порт-Артура взорвался. Вместе с адмиралом Макаровым. При этом писал очередную картину…

Алексей осторожно, словно боясь испугать, обнял Вику.

Она не противилась, напротив, еще сильнее прижалась к нему. Вот она — великая сила эрудиции!

— Я в детстве тоже увлекалась. Фехтованием. В Москву даже ездила на соревнования. Потом пришлось бросить. Секция платная, а отец тогда без работы остался. Завод закрыли… Мне из секции уходить жалко было ужасно! Плакала, помню… А ты часто в Москве бываешь?

— Ну… Когда как. По необходимости…

— И как там сейчас?

— Круто… Москва — не фунт орехов, а порт пяти морей.

Любовь не терпит нерешительности, и эрудит решил форсировать события.

Томно посмотрев на покорившую его сердце дивчину, Леха склонился над ней. Показались клыки.

Она не противилась поцелую, но, когда правая рука мецената-пулеметчика скользнула ей под блузку, мягко отстранилась:

— Подожди… Я… Я не могу так… быстро. Не обижайся… Давай лучше уху попробуем. А то есть хочется.

— И то дело! — согласился рыбачок.

Он поднялся, достал из сумки хлеб и вторую ложку.

— Держи! Осторожней только. Горячо…

Вика зачерпнула ложкой из котелка и, подув, попробовала.

— Вкусно!

— Рецепт из программы «Готовим из отходов».

Некоторое время они молча уплетали варево, выплевывая кости и плавники несчастных рыбешек на травку. Потом слово взяла Вика.

— Леш, я попросить хотела… Мне очень неудобно, но… Понимаешь, у Ритки проблемы большие. Это сестра моя, я говорила… Ей деньги срочно нужны. Две тысячи долларов. Ты… Ты не мог бы одолжить? Мы через месяц все вернем, честное слово!

У олигарха опустилась ложка.

— Ну, вообще-то, не вопрос… — глухо произнес он после небольшой паузы. — Только у меня с собой нет. Надо будет в банк ехать…

Вика виновато дотронулась до его руки.

— Ты извини, что я с такой просьбой… Просто… У нас богатых знакомых нет, а Ритке позарез нужно. А потом… Отец вышлет. С Севера. Мы отдадим. Хочешь — расписку напишем.

— Да я верю. Только… С компаньоном надо согласовать. У нас ведь бизнес совместный. Я постараюсь в течение двух дней. Два дня подождешь?

— Да, конечно.

Бизнесмен поднялся и, отойдя к воде, со злостью пнул ногой лежавший у берега голыш. Камень, подлетев, с глухим звуком шлепнулся в воду.

— Вот, гад!

— Ты что, Леш?

— Да вспомнил… Напарник, зараза… Компаньон то есть. По бизнесу. Каркает вечно всякое. Нострадамус хренов…

* * *

Инспектор по тылу, она же бывший контрснайпер Голикова в финансовой помощи коллеге отказала.

— Лешенька, мы же с тобой из одной кормушки едим. Две тысячи долларов для меня — тоже деньги немалые… А у Толи что, нет? У него же Ленка при деньгах.

— Пикассо у Ленки принципиально не берет. Гордость не позволяет.

— Я, конечно, спрошу у Дениса. Может, у него заначка есть… Ты, кстати, знаешь, что ему из турфирмы звонили? Работу предлагают. Оказывается, наверху есть какой-то проект, называется «Жемчужное ожерелье России». Ну, по типу «Золотого кольца»… Так вот: наш Юрьевск в это ожерелье входит!