— И как я вижу, весьма преуспел!..

Она отмахнулась, но ее рука опять нелепо хватала воздух, поэтому Элинор вскинула нос.

— Герцог Лонгфорд никогда бы… — О Господи, она не могла вспомнить, что хотела сказать дальше, поэтому оставила это и продолжила более важную тему: — Я не могу его вычеркнуть, поскольку он пригласил меня на приватный бал, который устраивает на следующей неделе. Исключительное событие…

— Частная вечеринка Лонгфорда? — пробормотал Сент-Мор.

— Да, именно это я и сказала.

— Вы знаете, что он имел в виду, приглашая вас на приватный бал?

— Конечно. — Элинор, покачиваясь, шла по дорожке. — Он предпочел меня другим. Ведь он герцог. Он вправе быть разборчивым.

Сент-Мор застонал и преградил ей дорогу.

— Мистер Сент-Мор, не расстраивайтесь. Я найду способ оплатить ваш счет.

— Оплатить мой счет? Вы мне тут рассказываете, что приглашены на один из дебошей Лонгфорда, и тревожитесь о моем счете?

— «Дебош» довольно грубое слово для описания события только потому, что вы туда не приглашены. — Она вздохнула. — Вы были весьма усердны и добры, но я и без вашей помощи могу выйти замуж.

— Не рассчитывайте на это, миледи.

— Что это значит? — Элинор на самом деле не слушала, она смотрела, как он шагает по саду, очарованная игрой его мускулов.

Восхитительно.

— Ничего. Вы ведь не приняли его приглашение?

— Нет… — ответила она, зачарованная его движениями.

— Хорошо.

— Но приму.

К ее досаде, он остановился и повернулся к ней.

— Леди Стэндон, вы ни при каких обстоятельствах…

Но Элинор не слушала. Вино совершенно затуманило ей голову, и Сент-Мор… ох, Сент-Мор в этом костюме…

— Сэр, ваш тон очень заносчивый. — И тревожно притягательный, сообразила она.

Он такой… такой властный и в другом?

Ее сердце предательски затрепетало.

— Я всего лишь забочусь о вашем благополучии, — оправдывался он. — Я не был бы хорошим… хорошим поверенным, если бы не делал этого.

И это все? Он вытащил ее в этот уединенный сад, чтобы быть хорошим поверенным?

Элинор не знала, оскорблена она или разъярена.

Она решила, что и то и другое.

Выпрямившись, Элинор уронила шаль, открыв плечи.

— Лонгфорд был очень заботлив и добр, — сказала она, держась прямо и грациозно, как могла. — Очень добр.

— Так добр, что напоил вас. — Наклонившись, он поднял шаль и протянул Элинор, но она лишь смотрела на нее.

— Вы не пригласили меня танцевать, — сказала она. — А он пригласил. Дважды.

— Вы это говорили. — Он накинул на нее шаль. — Наденьте.

— Здесь слишком тепло.

Не обращая внимания на ее возражение, Сент-Мор прикрыл ее нагие плечи. Потом замер, практически обняв ее. Жар его тела окутывал Элинор. Она солгала — в саду было прохладно, но теперь стало тепло.

Именно так.

— Он тронул ваше сердце? — спросил стоявший перед ней мужчина.

— Что-о-о? — только и могла вымолвить зачарованная Элинор.

— Лонгфорд тронул ваше сердце? — Сент-Мор двинулся ближе, чтобы поправить шаль, теперь они были совсем рядом. — Он воспламенил ваши чувства?

Какого черта он ждет, что она ответит, стоя так близко?

Заставляя ее чувства пылать.

Оставляя ее безмозглой и голодной. Полной желания.

Элинор ухватилась за свой прежний гнев, поскольку он был более надежным, чем уходившая из-под ног земля.

— Это не ваше дело, какие чувства он вызывает во мне…

— Мне из достоверных источников известно, что вам не следует выходить замуж, пока мужчина не воспламенит вас. — Он взял ее руку и медленно поднес к губам.

От его поцелуя у нее перехватило дыхание.

— Когда вы танцевали с ним, вы чувствовали, что ошеломлены?

Она покачала головой. Она сейчас слишком ошеломлена, чтобы говорить.

Его губы скользили по ее руке, а когда коснулись кожи над перчаткой, Элинор затаила дыхание.

— Мистер Сент-Мор! — слабо запротестовала она. — Герцог Лонгфорд — джентльмен.

Сент-Мор оторвал взгляд от ее плеча.

— В самом деле?

— Конечно, — сказала Элинор, хотя сомневалась в этом.

— И что, по-вашему, Лонгфорд задумал, когда влил в вас столько вина? — спросил он.

«Уж не то, чтобы вы пришли и сделали то, что сделали», — ответила бы она.

А потом велела бы Сент-Мору сделать это снова.

— Думаю, вы преувеличиваете, сэр, — прошептала Элинор. — Это было бы скандально. Он бы никогда… он никогда… О-о-о-ох, — выдохнула она, когда его губы, коснувшись ее шеи, скользнули за ухо.

«Он никогда не вызывал во мне таких эмоций… как вы…»

Боже милостивый, что он с ней делает?

— Мистер Сент-Мор, нам не следует этого делать, — запротестовала она, когда он привлек ее к себе. — Вы полуодеты.

— Милая дама, именно так это делать лучше всего. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Если сад раньше кружился перед глазами Элинор, то теперь завертелся волчком.

Губы Сент-Мора, твердые и нежные, пленили ее рот, останавливая ее хаотические мысли.

Вдруг остались только он и она, и ничего больше. Кроме их желания…

Его язык скользнул между ее губ, и она капитулировала. Больше нет хозяйки и подчиненного, она в его распоряжении.

Его поцелуй углубился, и ее тело радостно затрепетало от того, что этот мужчина, этот роскошный мужчина не джентльмен.

Она положила руку на его нагую грудь.

О-о-ох, он совершенно прав.

Полуодетыми это делать гораздо удобнее.

В тот миг, когда ее пальцы легли на его грудь, Джеймс понял, что пропал. Попал в ловушку, опьянен.

Черт побери, если быть честным, он попал в переделку в тот момент, когда вытащил ее сюда в порыве праведного гнева.

В порыве, о котором никому не нужно знать.

И его вторым порывом было украдкой взглянуть в окна бального зала.

Чуть ли не все гости прижались носами к стеклам, половина пыталось угадать, кто эта парочка, другие держали пари, что знают.

«Черт бы меня побрал!»

Он пришел сюда убедиться, что Лонгфорд не распускал руки, и вызвал скандал.

Скандал, которого явно можно было избежать. Джеймс сам его учинил.