— А кто во второй машине? — спрашиваю, замечая брата-близнеца нашего джипа, едущего вровень. И вспоминаю, что там находятся парень-шпион и полицейский. Захваченный в плен сотрудник органов. Закрываю лицо руками в попытке осознать себя беглой преступницей и соучастницей похищения.

Все это кажется чьим-то розыгрышем, не получается относиться к происходящему с должной серьезностью. То ли я верю во всемогущество Жданова, то ли глупа настолько, что думаю, что как-то все само рассосется. То ли мой мозг окончательно промерз и производит очень реалистичные галлюцинации! А если так, то можно, пожалуйста, меня и Жданова переместить в теплое булькающее пузырями джакузи? И чтобы коктейли подносили и суши всякие там. С угрями. Можно же?

— Там уже мои ребята, — говорит Мартынов, но я едва слушаю, застигнутая своими размышлениями и грезами. В них Жданов массирует мне плечи, спускается ниже…

— Даш, ну ты чего? — с беспокойством спрашивает Жданов, и его рука опускается мне на плечо, нежно его сжимает в жесте поддержки. А я снова ощущаю эту ненужную, такую несвоевременную и опасную тягу к нему. Не должна думать о боссе в таком ключе. Но разве можно запретить своим мыслям и эмоциям пускаться вскачь? Я невластна над собой. Остается только надеяться, что моя увлеченность шефом не так заметна, иначе стыда не оберешься. Влюбиться в недосягаемого начальника — можно ли придумать большую банальность? И глупость.

«Но разве ты для него не особенная? Тебе он доверил своего ребенка. Самое важное на свете», — подает голос Надежда. Но безжалостный Разум отвечает: «Да ты просто под руку подвернулась. Прошла бы мимо кабинета другая — он бы ее туда затащил и заставил памперс менять».

Как же в таком случае понять, что босс ко мне чувствует? И какие, вообще, могут быть чувства, когда у нас спокойно выдохнуть не получается? Одно приключение за другим, не говоря уже о подброшенном ребенке…

Сворачиваю свои размышления и с любопытством смотрю на парковку возле клуба, на которой в ровный рядок выстроились байки. Их хозяева, по всей видимости, посчитали нашу езду черепашьей и решили обогнать.

Выбираемся из машины и проходим внутрь помещения. На входе, как водится, охрана и строгий фейсконтроль, но я даже и не думала, что у нас с ним возникнут какие-либо трудности. Очевидно, что Жданов здесь — почетный гость. Приди он с медведем на цепи, тоже наверняка пропустили бы без вопросов.

Все оказывается примерно так, как я себе и представляла. Полумрак, бьющие в глаза пучки света с разных сторон, огороженный ринг посреди зала и вокруг него — ревущая толпа. И громкая музыка, давящая как пресс на барабанные перепонки.

— Здесь всегда так шумно? — пытаюсь докричаться до уха Жданова, и до меня доносится его запах. После дня испытаний он, конечно же, не благоухает, но меня не отвращает аромат, просто я думаю о том, что и сама явно не пахну лучше. И беспокойство об этом занимает меня полностью, все остальное отходит на второй план, мысль о душе становится до боли навязчивой.

— А?! — переспрашивает Жданов, и мне приходит в голову, что мы все скоро оглохнем.

Как же быть? Толкусь возле босса и его друзей, подлетевших подобно смерчу, и потом меня несет потоком куда-то. И совершенно невозможно бороться с этим течением. Второй этаж, ВИП-площадка, дающая обзор на происходящий внизу бой. И наконец! Благословенное избавление от ваты в ушах! Я слышу! Я могу говорить — и меня поймут! О чудо из чудес!

— Даш, ты, наверное, устала. Хочешь, отведу тебя в комнату отдыха? — предлагает Жданов.

«Отнеси! И сам приходи!» — проносится в голове, но, естественно, вслух я говорю иное:

— Конечно хочу. А что там в этой комнате? Может, и Даньку туда забрать?

— За Данькой присмотрят, не переживай. Смотри, он в полном порядке. А комнату скоро увидишь.

И действительно, ребенок стал объектом внимания друзей Жданова, и ему это явно доставляет удовольствие. У них на одежде столько всяких цепочек, что играться с ними он сможет не менее часа.

Успокоившись, следую за Ждановым по небольшому коридору, чувствуя на себе любопытные взгляды обитателей клуба. По пути нам встречается работники клуба — и они во все глаза пялятся на нас.

И вот мне интересно: Жданов сюда никогда женщин не приводил? Или приводил, но не таких простушек, как я?

Расстроившись по непонятной причине из-за этой мысли, ступаю на порог оазиса в этом постапокалиптическом антураже. Обычная комната, наподобие номера в гостинице. Но здесь есть все самое необходимое: кровать, душевая, маленькая кухонка. Большего счастья сейчас и не надо.

— Проходи, располагайся. Здесь тебя никто не побеспокоит. Вода из бойлера, поэтому я тебе ее сейчас настрою. На кухне в холодильнике бери все что хочешь. Постельное чистое, можешь поспать. С одеждой… — Он вдруг запинается и чешет затылок в задумчивости. — Это комната для приезжающих артистов, поэтому если и есть какие-то костюмы, то сплошь забытые концертные платья. Посмотри в шкафу. Если ничего не подберешь, будем думать. В последний раз тут «ВиаГра» выступала, так что…

— Эм… Ну ладно, — соглашаюсь я, лишь бы закончился этот смущающий меня разговор.

Не хочу я надевать никакие чужие платья! Тем более пошлые от всяких там певиц!

Но, приняв душ, отдохнув и перекусив, я, лежа на кровати в халате и тупо пялясь в потолок, понимаю одно — я не скучаю, нет. Я ревную! Ревную Жданова, не имея на то никакого права. Представляю, как его окружили полуголые девицы и хотят завладеть им и нашим совместным подкидышем! Данька — и мой тоже. Не хочу позволять каким-то развратным балбескам сюсюкать с моим пухляшом.

— Ну ты, Ждан, даешь! Сын! Да еще какой богатырь! — ревут вокруг друзья, смачно хлопая меня по плечам, предплечьям, спине. Короче, что кому досталось, до чего кто смог дотянуться, по тому месту и поздравляет. Я уже жду, что меня подхватят на руки и понесут, как рок-звезду, которая прыгнула со сцены в улулюкающую толпу бешеных фанатов. Но вместо этого наступает фаза номер два. Нашествие желающих меня обрадовать своим обществом девиц. С кем-то из них я развлекался, с кем-то поддерживал дружеские или деловые отношения. Но все без исключения — я был в этом уверен на сто процентов — не отказались бы сейчас же стать мачехой Даньки. Получив полцарства в придачу Они налетели на меня, как туча саранчи. Облепили со всех сторон, одурманили шлейфом сладких, приторных духов, заголосили на разные лады. В общем, за пять минут я вдоволь наслушался, что брошенной мамой-кукушкой кровиночке необходима мать. И немедленно!

Еще немного — и я бы не удивился, если бы они самопроизвольно начали конкурс на звание этой самой мамы, вернее мачехи.

Вот только сердце подсказывало единственную истину — уже есть та, кто так естественно вошла в нашу мужскую компанию, придавая ей завершенность. Все остальные элементы лишние. Включая настоящую Данину мать, будь неладна эта таинственная женщина.