- Так о чем ты хотела меня попросить? - спросил он, уткнувшись носом в ее затылок.

- Попросить?

Лика даже не сразу поняла, о чем он говорит... Ах, попросить! Да, она хотела его кое о чем попросить. Всего об одном небольшом одолжении.

- Да, я... - попыталась она сказать, только непослушный голос ей едва поддавался. - Ты ведь этой ночью больше не собираешься меня оставлять?

- При условии, что ты больше не будешь пытать меня своими сладкими поцелуями.

- Я? Нет, я не буду, если ты этого так не хочешь...

- Ты хоть что-нибудь поняла из моих слов? - неожиданно серьезно спросил он, пока его пальцы ласковым касанием переместились по шее.

- Да, - быстро кивнула она. - Ты...

Лика замялась, а потом вздохнула, принимая поражение.

- Нет, если честно, я не совсем все понимаю. Ты переживаешь за мою душу, но она лучше других знает, что ей нужно делать, и она тянется к тебе. Я доверяю своим инстинктам, это то, что я чувствую. И знаешь...

Лика обхватила его руки, пытаясь убрать с себя, чтобы суметь развернуться к нему лицом. И когда ей это удалось, она положила ладонь на его солнечное сплетение, тихо добавив:

- Я тоже вижу то, что у тебя внутри. Под слоем беспроглядной тьмы я вижу пучок яркого света. И именно к нему тянется моя душа.

Широкая грудь под ее ладонью приподнялась и тяжело опустилась.

- Как ты можешь видеть то, чего нет...

Лика положила пальцы на его губы, не позволяя продолжить.

- Давай, я обещаю тебе подумать над твоими словами, а ты подумаешь над моими. И обещаю не целовать тебя, пока ты сам не решишь, что это стоит своей цены.

Не дожидаясь ответа, Лика повела его к центру комнаты, где стоял стул.

- Присядь. Именно об этом я и хотела тебя попросить.

* * *

Рэмиэль сел на стул, откинувшись на его спинку и сложив руки на груди. Так попросила его сделать Анжелика - истинно невероятное существо. На ее месте любой смертный сейчас бился бы в истерике, а эту девушку интересуют лишь ее картины... и он. Ее внимание к нему, ее любопытство, ее... влечение - это все сливалось в единую причину, которая подогревала и без того необъятное притяжение к ней.

И именно эта девушка оказалась той, которую они все так долго ждали.

...и принесет она в мир людской доброту Всевышнего...

...и раскинет она крылья свои, и вознесется на них к Небесам...

...но не будет она Ангелом, и не будет человеком, ибо есть она Свет во плоти...

И недавние события ярко доказывали эти пророческие слова. В Аду этого ждали с жадным нетерпением и потаенным страхом. Каждый демон хотел иметь эту душу среди своих трофеев, но не каждый догадывался о том, как лучше это сделать. Поэтому перед Рэмиэлем встала непростая задача - как суметь ее защитить, когда он даже сейчас слышал дыхание демонов у себя за спиной. Они наблюдали, они ждали.

А что же он?

Он так и не стал настолько принадлежать тьме, чтобы слепо ей подчиняться. И это давало ему право выбора, как именно поступить. Но Рэмиэль осознавал еще и то, что теперь эта девушка стала для него вдвойне недоступнее. Она не была одной из многих, она была уникальной. И от того, насколько чистой она предстанет перед Судом, зависело слишком многое. Но ему ли беспокоиться о той стороне, которая от него отреклась?

"Под слоем беспроглядной тьмы я вижу пучок яркого света..."

Неужели в нем еще что-то осталось? Рэмиэль сомневался, но то, что он до сих пор не тронул эту девушку и не отдал на растерзание демонам, могло бы сказать об обратном. Но его желание ее уберечь было вызвано совсем другими причинами. Рэмиэль не хотел отдавать ее любой из противоборствующих сторон. Впервые за долгое время он хотел кого-то для себя. И это не был эгоизм, о котором он не ведал и в помине, это было чем-то, что не поддавалось описанию... что было прописано по иным законам, нежели он когда-либо знал.

Сколько женщин он повидал за свое существование, скольких испробовал... Но сейчас, когда Рэмиэль смотрел на сидящую перед ним девушку, он словно видел впервые именно ту, в которой было сокрыто самое греховное для него искушение.

- Как тебя зовут? - нарушила она молчание в тишине комнаты, где было слышно лишь тихое скольжение ее кистей по холсту.

- Рэмиэль, - ответил он, и глаза девушки тут же метнулись к его лицу. - Тебе оно знакомо?

Заерзав на своем стуле, она пододвинула поближе к себе настольную лампу, единственный, по его просьбе, источник света.

- Не уверена, но я читала достаточно много литературы о вас.

- Ты веришь всему, что пишут в ваших книгах?

- Нет, я верю лишь тем книгам, которые пишут такие, как я.

Вот с этим замечанием Рэмиэль не мог не согласиться. Потомки Нефилимов как раз и могли написать что-то достоверное. Но знает ли девушка о том, кто она...

- А какая ты? - спросил он ее.

Анжелика отложила одну кисть и взяла в руку другую, случайно мазнув себя по руке алой краской.

- Даже не знаю, как это объяснить. Я та, кто верит и видит больше, чем дано многим из нас. Я знаю это и пытаюсь показать людям то, что не видят они. Многие же просто запутались. А я пытаюсь поделиться с ними своей верой, и иногда это получается. И то, что ты здесь, рядом со мной, и такой настоящий, лишь доказывает правоту моей веры... - опустив кисть в краски, она пожала плечами. - Хотя, я всегда это знала, - просто, привычно, спокойно и рассудительно заключила девушка.

- Ты не такая как все, - добавил он, снова ловя на себе ее улыбку. - И что же пишут обо мне в ваших книгах?

- Ты оступился, - робко ответила она.

- Точнее сказать, я пал, потому что усомнился в истине и предался греху. И именно женщина стала главной тому причиной.

Опустив глаза, девушка завозила кистью в оранжевой краске.

- Я знаю, как тебе от этого больно. Я чувствую это.

- И что же еще ты чувствуешь?

- Что ты хочешь того же, чего и я, - ответила она, тут же поспешив добавить со смущенным румянцем на щеках. - Только не спрашивай меня, о чем я говорю.

- И все же, - решил настоять Рэмиэль, ощущая, как его губы против воли растянулись в том, что люди называют улыбкой - он и не знал, что все еще на такое способен.

Что-то тщательно вырисовывая на своем холсте, девушка сглотнула, а ее коленки, скрытые под тканью, медленно сошлись вместе.

- Перестань, - попросила она, смущенно опуская глаза в банку с водой и начиная яростно болтать в ней кисточкой. - Я не могу сосредоточиться. Ты все равно этому противишься.

- Значит, на то есть свои причины, поверь мне.