• первый толковый словарь и первая энциклопедия

• фундамент китайской письменности и филологии

Загадка феноменальной живучести китайского письма волнует умы западных учёных уже не первое столетие (сами китайцы ничуть не взволнованы). В самом деле: четыре великих письменности Древнего мира – египетская, шумерская, хеттская и китайская – были иероглифическими, одинаково сложными для исполнения, понимания и заучивания. Однако три из них вымерли без остатка, не устояв перед победным шествием алфавита, а китайская иероглифика успешно справилась и с модой на западную культуру XIX в., и с коммунистическими экспериментами XX в., и с Интернетом XXI в. тоже справляется неплохо. Если считать население Японии, Тайваня и Южной Кореи, где китайские иероглифы также в ходу, то количество людей, ежедневно использующих иероглифику, достигнет 1,6 млрд. – это каждый пятый житель Земли. Документом, сыгравшим важнейшую роль в этом тысячелетнем триумфе иероглифа, стала книга «Эръя» – первая в мире энциклопедия, толковый словарь языка и практический курс самой удивительной письменности на свете.

Помимо редкой консервативности китайской культурной традиции, имеются и вполне прагматичные причины успешного выживания иероглифов. Китайский язык принадлежит к изолирующему типу – то есть слова в нём состоят из односложного корня (или сочетания двух-трёх корней, как в слове «чжун-го», «Срединное государство», как на родном языке зовётся Китай) и не изменяются, в отличие от русского. В одном иероглифе заключён один корень, и это простейшее уравнение составляет суть китайской письменности. Один слог – одно слово – один иероглиф, и нет нужды в разбивке слов на звуки, так что и алфавит не пригодится. Помимо этого, диалекты китайского языка различных областей страны разнятся примерно так же сильно, как русский, немецкий и итальянский языки, и если бы не иероглифы, для чтения которых не нужно знать их звучание, то житель провинции Хубэй не смог бы прочесть центральную газету Компартии Китая «Жэньминь жибао», а этого допустить никак нельзя.

Словарь «Эръя» (буквальный перевод «Приближение к правильному») был оформлен в III в. до н. э. для кодификации иероглифов, некоторые из которых уже тогда считались устаревшими. В то время, как и сейчас, китайское письмо использовало около 6–7 тыс. знаков (эту информацию я использую как беспроигрышный аргумент в споре с собственными детьми, не желающими зубрить английский алфавит). Разумеется, такое количество иероглифов, некоторые из которых состояли из 60 и более линий, нуждались в записи и объяснении. Однако составители «Эръя» пошли дальше и создали полноценную энциклопедию, в 19 разделах которой присутствуют названия зверей и птиц, деревьев и трав, гор и небесных тел, посуды и продуктов питания, климатических явлений и видов жертвоприношений, глаголы и прилагательные – всё это вместе с разъяснениями. Последняя секция описывает домашних животных (в т. ч. кур), которые зверьми и птицами ни в коем случае не считались.

Несколько томов словаря Эръя

Детальность работы поражает воображение. Например, в словаре приводится гигантское количество терминов родства по отцу и матери, в т. ч. наименования потомков вплоть до восьмого колена (на заметку изучающим китайский язык – это 云孙 «юньсунь», или прапрапрапрапраправнук). Есть также «второстепенные жёны отца мужа» – почему-то этот термин кажется мне самым грустным. А среди домашних животных наряду с «коровой с длинным туловищем», «бараном с жёлтым брюхом» и «собакой с большой пастью» каким-то чудом затесалась зверюга по имени «бо», похожая на лошадь и пожирающая тигров и леопардов. К сожалению или к счастью, до наших дней этот милый домашний питомец не дожил.

О том, каков был словарный запас образованного китайца того времени, свидетельствуют хотя бы тот факт, что под словом «большой, великий» словарь перечисляет 39 различных иероглифов. «Имён много, а суть одна», – флегматично замечает автор. Огромное количество терминов и сложный язык – единственное оправдание того удивительного факта, что «Эръя» до сих пор не переведён полностью ни на основные европейские языки, ни на русский.

Человечество всегда стремилось к систематизации знаний. Уже в древнем Междуречье и Египте предпринимались попытки составления двуязычных списков слов или словарей терминов. Однако безымянный автор «Эръя» (традиция подозревает, что к словарю приложил руку сам Конфуций, хотя подтверждений тому нет) первым в истории использовал принцип энциклопедии – не просто отразить значение и правописание термина, но и объяснить его доступным языком. В этом секрет его многовековой популярности.

В эпоху династии Цинь в III в. до н. э. «Эръя» был уничтожен шизофреничным императором Ши-хуанди, который считал, что история должна начинаться с него, а до него была только «тьма над бездною». Однако рукописи не горят, и особенно в Китае, где без прошлого нет настоящего: уже вскоре после смерти Ши-хуанди словарь был восстановлен, со временем к нему добавились многочисленные комментарии. Он стал одной из тринадцати канонических книг конфуцианской культуры. По сути, вся китайская наука о языке была на самом деле наукой об иероглифах, их классификации, истории, значениях и правописании. Благодаря «Эръя» китайское письмо приобрело тот вид, который имеет по сей день, распространилось по всей Восточной Азии, от Туркестана до Вьетнама, и продолжает жить и развиваться. Спустя много веков после создания словаря под его влиянием создавались сотни новых иероглифов в Китае, Корее и Японии.

Один из сложнейших китайских иероглифов: «Звук лапши, падающей на кухонный стол при приготовлении»

В Европе словари начнут писать только в VII в. («Эпинальский кодекс»), спустя тысячелетие после «Эръя», а в России к этой идее пришли ещё спустя пятьсот лет. Когда в XVIII столетии француз Дени Дидро хвастался объёмом своей «Энциклопедии, или толкового словаря наук, искусств и ремёсел» (см. Документ № 63), он и не подозревал, что его изобретению уже две тысячи лет, и что в Китае за триста лет до этого был издан «Свод эпохи Юнлэ», который даже сегодня остаётся крупнейшей бумажной энциклопедией в мире. Этот и другие труды, позволившие зданию китайской культуры выстоять и вырасти, вряд ли были бы возможны без фундамента, созданного словарём «Эръя». Сегодня, спустя двадцать три века после его создания, в толковом словаре современного китайского языка 70 % иероглифов «Эръя» сохранились без особых изменений.