когда не пьет – не дерется. Трезвый он супермужик. Сейчас вещи принесет – и я домой.

– Жди, принесет. Звонил он вчера, лыка не вяжет.

– А детей кто сегодня в город отвезет? Я их обещала на выставку сводить? Убью, скотину.

– Когда обещала? В воскресенье? А сегодня? Сегодня уже вторник. Ты тут уже три дня проспала.

– Бля… Ну я и сука!

* * *

Плохо, что на работе много детей, когда ты уже подзабыл, как работать с детишками. Привыкаешь, учишься заново. После операции просыпается мальчишечка лет девяти, хороший такой мальчонка, из приличной семьи. Рассказывал про свою кошечку, как он по ней скучает и она по нему тоже. Анестезистка слегка придерживает его на столе. Привязывать не стали, все-таки ребенок. Слышишь первые его слова после наркоза:

– Слезь, блядь!

Все, значит сознание ясное, можно отвозить в палату.

Наболело

Пожилой профессор, доктор наук, физик. Всю жизнь проработал в одном из НИИ. НИИ, как и многое в перестройку, накрылось известным местом. Но старичок бодрый и на пенсии решил подзаработать. Устроился гардеробщиком во дворец бракосочетания. По традиции каждый брачующийся должен после церемонии отблагодарить гардеробщика. В советские времена, помнится, давали рубль. Сейчас – не знаю. У гардеробщиков была своя традиция. В конце смены скинуться и выпить за новую ячейку. Традиция, несмотря на ту же перестройку, сохранилась и окрепла. Дедушка не пил, но в коллектив влиться пришлось. До дома доехал на автопилоте. С порога послал бабушку подальше и уснул. Супруга перепугалась и вызвала «Скорую». Дед под 80, лежит на полу в луже мочи и в рвотной массе. Молодежь со «Скорой», не зная силы традиций, приволокла дедушку в больницу с диагнозом «инсульт». Дедушка начинает приходит в рассудок, причем ведет себя совершенно адекватно. Пытается встать, падает, матерится. Наложил в штаны. Спрашиваю жену, ну и кто здесь увидел инсульт. Обычный пьяный мужик. В ответ крик:

– Вы с ума сошли! Он в жизни никогда больше рюмки не выпил, мы почти 60 лет вместе прожили, ни разу, никогда пьяным его не видела. Как вы не смеете!

Обращаясь к мужу:

– Коля, тебе плохо? Скажи, Коля!

Коля совершенно внятно:

– Пошла ты на х… сука. Как ты, блядь, мне остоп…

– Доктор, что с ним, скажите правду, с ним очень плохо?

– Не думаю, что сейчас ему очень плохо. Завтра да, завтра будет нехорошо. Просто наболело. Накопилось за 60 лет, это нормально.

* * *

Мир окончательно перевернулся, восточная женщина должна сидеть дома, а не изгибаться на полу приемного отделения, изображая эпилептический припадок.

– Фарида, прекрати, можешь не стараться, я все равно тебе не верю. Ты хоть спину сломай.

Брат, выполняет роль переводчика:

– Доктор, это у нее от нервов, да?

– От нервов. Это истерика.

– Она переживат сильно. У нее дома, в Узбекистан, ребенок, маленькая, шесть месяц. Мать звониль, сказаль – болеет.

– А почему тогда она здесь, а не дома, с ребенком?

– Как почему? Тут муж ее, мы работаем.

– А, ну тогда правильно. Надо в первую очередь о муже заботиться. Будет муж, будут и дети. Может быть, даже здоровые. Завтра зайди, заберешь ее, к завтрашнему дню поправится.

Современная семья

Наши старые знакомые, постоянные посетители клиники, про которых надо писать ко дню любви и верности, как пример редкой в наши гармонии во все годы совместной жизни. Семья в ноябре отмечает серебряную свадьбу. Как-то незаметно семейный юбилей переходит в празднование Нового года, начиная с католического Рождества до православного, пока идиллия не перешла в драку. Он ее бил ремнем, она отбивалась бытовыми предметами типа электромясорубки. Он ее за блядство, она его за то, что у него не встал. То, что он ко всему прочему педик, об этом речи не шло, к этому она привыкла. Гармоничной семейной жизни это не мешало, зато помогало в бизнесе. С его профессией без этого было нельзя. Пили дальше, пока на Крещение не подожгли квартиру. Пожарные, милиция, родственники. Семью принудительно отправляют лечиться от алкоголизма. Отказаться они уже не могут. Забавно, лежат рядом в палате, привязанные к койкам. Скучают.

Слышу голос супруги:

– Саша, а Саша, что я тебе скажу. Сбегай-ка ты в магазин и купи самой-самой дешевой водочки. Я тебе двести рублей дам.

– Откуда у тебя двести рублей, в приемном все забрали?

– А ты отвернись, я достану.

Со своей койки подает голос супруг:

– Спрятал она. Ей бы, суке, только ноги раздвигать.

Просьбу о покупке водочки не удовлетворили, и мадам ушла в глубокий психоз. Казалось ей, что она рожает, кричала, как при родах, тужилась, комментируя этапы родового процесса:

– Ой-ей-ей! Ой, головка пошла!

А супруг затосковал, у супруга заскучала прямая кишка. Начал жаловаться на запор, вечером просить клизму. Естественно, был послан подальше. Тогда стал скулить, что в прошлый раз у него запор кончился печально, разрывом сигмовидной кишки. Пришлось объяснить, что грузить мне не надо, что я знаю, от чего рвутся прямые и сигмовидные кишки, особенно у таких заднеприводных мачо, как он, с накрашенными ногтями. Поняв, что с клизмой у него не получится, стал просить хотя бы ректальных свечек.

– Свечку я тебе дам. Тебе сколько, одну или две?

– Доктор, ну что вам, жалко? Дайте лучше сразу пять или семь.

– А пердак твой не треснет? Мне не жалко, держи.

– Да что же вы такое говорите, – и начал начал запихивать свечки, как патроны в обойму.

– Это ж, – говорю, – сколько пальцев у тебя туда входит? Вся кисть?

– Да вы что, только три пальчика, и то если один из них мизинчик, а я видел таких, у которых вся руку по локоть легко входит.

– Ну таким опытом я похвастать не могу, только смотри, очко не порви. А так развлекайся, если хочешь, главное – не мешай работать.

– А у меня почему-то кровь на пальце.

Пришлось привязать, а анальное либидо лечить аминазином. А после аминазина семейка с утра передвигалась как на шарнирах, походкой Буратино, бережно поддерживая друг друга в пути до толчка. Медсестра перепутала листы назначений, фамилия-то одна, и вкатила аминазин сначала супруге, а потом, поняв ошибку, ему. Лежат рядом, фамилия одна.

Утром начмед в претензии:

– Ты это чего с ними сделал? Почему они у тебя ходят как клоуны?

– Да ничего, вы лучше посмотрите, как они стульчак оборудовали, не унитаз, а какое-то гнездо.

Специально просил санитарку не убирать. Сиденье для мягкости супруг в несколько слоев обернул пеленками, это понятно, самое дорогое надо беречь. На этом обход закончился, все присутствующие пошли ржать в