подругу. И сразу же рассказала про странный приход.

– Вот интересно, а почему она не пришла, когда работала ты? – недоумевала Шура.

– Может быть, она и приходила, но со мной точно не разговаривала. Никто у меня ни про какую девушку не спрашивал.

– Так и у меня она про дочь свою как-то странно спросила. Между прочим. Причем, я переспросила, как ее звали – Оля или Ира, то есть, значит, я что-то знаю? Но на это дама даже внимания не обратила. Зато Андрея она описывала, как родного сына сватала. И такой-то он у нее, и сякой.

– А она-то откуда знает?

– Вот именно! Ну да, пришлось познакомиться, так они что – дружили семьями? Ох, не нравится мне это… – вздохнула Шура.

– А мне кажется, – качнула головой Аня, – Что это кто-то из его родни. Захотели тебя с ним помирить. Дескать, такой уж замечательный.

– А кто эта девушка, которая на него кидалась? – спросила Шура.

– Может быть…правда жена? – предположила подруга.

– Тогда кто это? Андрей или Алеша?

Девушки еще долго гадали, что за странные события с ними происходят, пока Аня не решила:

– Вот что – если ты этого Андрея…или кто он… пока ты его не полюбила, гони его ко всем чертям! Мутный он какой-то. Прямо гони и все. Ведь ты его еще не любишь?

– Да не похоже, вроде, – пожала плечами Шурка. Но потом вспомнила легкий пуловер сантехника и закачала головой уверенно:

– Точно не люблю!

Аня уставилась на подругу:

– Странная ты какая-то… Вот я бы сказала, что ты влюбилась, да, вроде, не в кого. Не в Петьку ли?

– Точно – нет! – замотала головой Шура. – В Кыванча Татлытуга.

– Чего-о-о-? – наморщила лоб Аня.

– Ну, это такой актер турецкий. Красивы-ы-ый, обалдеть! Еще есть Бурак Озчивит, тоже красавец. Как раньше Ален Делон. Но мне больше Кыванч нравится. Особенно в молодом варианрте, без бороды. Скоро, я думаю, им народного артиста дадут – так уж их наши женщины любят! Больше, чем Киркорова. Честно тебе говорю.

– А русских актеров нет красивых уже? Вот вечно с тобой … сплошные …тьфу, даже не повторишь.

– Темная ты баба, Анька, – закинула руки за голову Шурка.

Предложение Ани было весьма кстати. Забыть про Андрея и самой хотелось, как-то не зашел парень. А ведь какой видный, красивый… Интересно, что и сам Андрей перестал названивать и появляться. То ли обиделся, то ли, кто его знает.

В выходные Шура занималась генеральной уборкой, когда к ней забежала Анька:

– Шур, пойдем в парк! Там сегодня разыгрывается приз в несколько тысяч за самого красивого питомца. Я своего Ана не потащила, кто там будет попугаев разглядывать. Да и говорить я его еще не совсем научила. но уж ты Краша точно веди! Тебе чего – десять тысяч лишние будут?

– А мы не опоздаем?

– Не-а, там в три начало.

Девушка собрались сами, привели в порядок своего питомца и направились в парк.

Народу было много. Люди ходили и с собаками, и с кошачьими переносками, и с клетками для птиц, приносили даже хомячков.

– Ну и зря ты своего Ана не потащила, – покачала головой Шура.

– Ты же знаешь, у птиц очень слабое сердце. Чуть какое волнение, и попугайчик будет волноваться. Зачем рисковать?

– А где будет проходить?

Девушки некоторое время ходили, осматривались и вдруг их внимание привлек шум. Они оглянулись – по аллее гуляла молодая пара с ребенком в коляске. Шура остолбенела – в мужчине она узнала Диму. А рядом с ним была молодая женщина. И в коляске ребенок. Девочка. У Шуры ком сжал горло. Женщина что-то говорила Димке, а девочка в коляске заплакала. И на плачущего ребенка вдруг кинулась здоровенная собака. Дмитрий отреагировал мгновенно. Он схватил собаку даже не за ошейник, а за шею и прижал к колесу коляски.

– Шурка-а-а! – шепотом завыла Анька. – Какой мужи-и-и-к! Какие у него руки, ты видела? нет, ты…

Пока Дима перебирал руку к ошейнику, на собаку рванул Краш. Шурка этого не ожидала, поводок выскользнул из рук, и небольшая собачонка впилась зубами в огромную псину. Если пес еще терпел твердую человеческую руку, то нападение мелкаша он вытерпеть не мог. Живая махина вывернулась, Краш успел отлететь на безопасное расстояние, и тогда собака кинулась на человека. И снова Дима оказался на высоте. Сначала он попал под собаку, но мгновенно каким-то невидимым движением перехватил пса рукой и быстро прижал коленом здоровенную шею к земле. Из раненой руки шла кровь, щека была тоже в крови, но мужчина этого даже не замечал.

– Чья болонка?! – рычал в толпу Дима. – Уберите собачонку?!

– Моя! – выскочила Шура, пытаясь поймать поводок Краша.

– Твою ж мать, – сквозь зубы прорычал парень. – Опять ты?! Убери болонку!! А это чья собака? … Чей алабай?! Собаку кто без намордника отпустил?

– Шурка-а, он тебя знает? – смотрела на подругу восторженными глазами Анька.

– Ни фига не знает, – подошла к ней Шура, держа Краша на руках.

– Он же сказал – «Опять ты!».

В это время молодая женщина, по видимому, жена и мамаша этой девочки в коляске, достала из сумочки белоснежный платочек и принялась нежно вытирать щеку Дмитрия. Тот даже не замечал, но Шурка – то прекрасно видела, с какой любовью смотрит на Диму эта женщина. Блин! И, главное, платочек такой … Сразу же нашелся! А вот у Шурки… у нее отродясь таких платочков не водилось. Вот сейчас и вытерла бы Диме лицо, а чем? Разве только рукавом… Эх…Надо будет завтра же накупить красивых и дорогих платочков. И прическу сделать, как у его жены – у нее то ли хвост, то ли… в общем, такой красивый беспорядок на голове. Надо будет сегодня же сделать.

– Шурка, ты где? – теребила ее подруга. – Говорю – познакомь меня с этим парнем!

– А ты чего губы раскатала? Не видишь – он женатый!

– Не кастрированный же…

– Дура! И чего в нем хорошего? – чуть не ревела Шурка.

В это время к Дмитрию уже подбежал мужчина с широким брезентовым поводком, и начал прикреплять карабин к ошейнику.

– Парень, извини… кровь у тебя? Вот паразит…Извини, парень…

– Какое «Извини»! Он на коляску кинулся, – выговаривал мужчине Дима.

Тот все извинялся, и пытался поскорее увести пса.

– Пойдем, – тянула за руку Аньку Шура. – Пойдем же!

– Да погоди ты…

Анька смотрела не на то, как развиваются события, а на Дмитрия. А Шура уже тянула ее домой. Ну их на фиг, эти деньги! И этот парк! И этих молодых всяких, с колясками!

– Шур, ты откуда его знаешь? – прицепилась подруга. – Только не ври, что не знаешь его!

– Да это… парень сантехником у матери работает. Приходил раза два кран чинить, – нехотя поясняла Шура.

– Сантехник? – вздернула брови ко лбу Анька. – А ты ничего не попутала? Ты видела, какие у него руки? Такие руки только маслом писать. Особенно, когда его собака эта здоровенная укусила, и у него по руке кровь потекла. У-у-у, красота! Такие руки!

– Ты больная что ли? Кровь, руки… Садюга!

– Причем тут садизм? Мне не нравится вид крови, но руки у этого парня…

– Ага, как у пиантиста, да?

– Нет, но… Что-то такое интеллигентное. Он, например, мог бы работать профессором.

Шурка захохотала:

– Вот я ему расскажу, он обхохочется.

– Ага! Расскажешь? Вместе расскажем, когда ты нас познакомишь!

– Говорю же тебе – у мамы сантехником работает. Вот придет в следующий раз, скажу, чтоб тебе свой номер телефона дал, – усмехнулась Шурка и тут же подумала: «Ага, жди! От одной, с коляской не знаешь, как отделаться, еще ты…с попугаями!»

Глава 8

Вечером Шура не могла найти себе места. Ну как же некрасиво получилось с его рукой… Вот, если б Краш не кинулся, пес бы на Дмитрия не бросился. Или кинулся? Нет, точно б не кинулся, он же уже лежал…В смысле, пес лежал.

– Краш, ты дома посиди, а я сбегаю, извинюсь, – наконец, решила девушка. – Я быстро.

Действительно, до дома матери она добралась за пять минут. Только собралась позвонить в двери Дмитрия, как услышала его голос сверху:

– Зинаида Васильевна!! Откройте! Вы меня опять затопили!

Понятно! Маменьке взгрустнулось, и она опять решила вызвать сантехника. А вернее – Димочку.