Аннабет кивнула.

— И вернуть былую крепость и надежность границам Лагеря полукровок. Но, Перси, руно пропало вот уже несколько веков назад. Сколько героев искало его — и все безуспешно.

— Но Гроувер нашел его, — возразил я. — Он отправился на поиски Пана, а вместо него нашел руно, поскольку от обоих исходит природное волшебство. Звучит складно, Аннабет. Мы можем отыскать руно и вместе с тем спасти лагерь. Вот было бы здорово!

— Пожалуй, слишком здорово, — нерешительно произнесла Аннабет. — Тебе не кажется? А если это ловушка?

Мне вспомнилось прошлое лето, когда Кронос манипулировал нами. Он почти одурачил нас, едва не помог начать войну, которая разрушила бы западную цивилизацию.

— И как же нам сделать выбор? — спросил я. — Ты поможешь мне найти и спасти Гроувера или нет?

Аннабет бросила взгляд на Тайсона, который утратил интерес к нашему разговору и, вполне счастливый, забавлялся, пуская в потоки лавы игрушечные кораблики — чашки и ложки.

— Перси, — прошептала она, — нам придется сражаться с циклопами. Полифем — худший из них. И есть только одно место, где может находиться его остров, — Море чудовищ.

— Где это?

Аннабет уставилась на меня так, будто считала, что я разыгрываю дурачка.

— Море чудовищ. То самое, через которое пришлось проплыть Одиссею, Язону, Энею и всем остальным.

— Ты хочешь сказать — Средиземное море?

— Нет. В общем, да… но нет.

— Еще один прямой ответ. Спасибо!

— Перси, пойми же, Море чудовищ — то, через которое проплывают все герои в поисках приключений. Обычно принято считать, что это Средиземное море. Но, как и все остальное, оно перемещается вместе с центром западного могущества.

— Как Олимп, который теперь расположен над Эмпайр-стейт-билдинг, — сообразил я. — И Аид — под Лос-Анджелесом.

— Верно.

— Но море, полное чудовищ, как можно скрыть такое? Неужели смертные не заметили бы, что происходит что-то странное… например, исчезнувшие корабли?..

— Конечно они замечают. Они не понимают, но знают, что в этой части океана происходит нечто необычное. Сейчас Море чудовищ находится у восточного побережья США, к северо-востоку от Флориды. Смертные даже дали ему свое название.

— Бермудский треугольник?

— Именно.

Я принял это к сведению. Похоже, это было самое странное из того, что я узнал с тех пор, как попал в Лагерь полукровок.

— О'кей… теперь мы по крайней мере знаем, в каком направлении двигаться.

— И все же это огромное пространство, Перси. Искать крохотный остров в водах, кишащих монстрами…

— Эй, я же сын бога морей. Для меня это родная стихия. Как думаешь — трудно нам придется?

— Ну, сначала надо поговорить с Танталом, получить его согласие на поиск. Он наверняка откажет. — Аннабет нахмурила брови.

— Тогда надо поговорить с ним сегодня вечером у костра, при всех. Весь лагерь услышит нас. Они окажут на него давление. И он будет вынужден согласиться.

— Возможно… — В голосе Аннабет зазвучала слабая надежда. — А пока давай лучше вымоем эти тарелки. Передай мне распылитель лавы.

* * *

В тот вечер у костра запевалами были дети Аполлона. Они старались приободрить всех, но после дневного нападения стимфалийских птиц это оказалось нелегко. Обитатели лагеря расположились на полукружье из каменных ступеней и неуверенно подпевали, глядя на ярко пылавший костер, пока ребята из домика Аполлона бренчали на гитарах и перебирали струны своих лир.

Мы исполняли обычные лагерные песни: «Вдоль по Эгейскому морю», «Я прихожусь себе прапрапрадедушкой», «Знайте, это земля Миноса». Костер был заколдованный, поэтому чем громче мы пели, тем выше поднималось пламя, меняя цвет и жар в соответствии с настроением толпы. В хорошие вечера я сам видел, как огонь взвивался до двадцати футов в высоту и от него шел такой жар, что все разложенные перед ним маршмеллоу[9]сгорали. Сегодня пламя поднялось только на пять футов, еле грело, и цвет у него был бледный, как у льняной ткани.

Дионис ушел рано. Помучившись несколько песен, он пробормотал нечто вроде того, что даже играть в безик с Хироном было веселее. Затем, бросив на Тантала неприязненный взгляд, побрел к Большому дому.

Когда отзвучала последняя песня, Тантал сказал:

— Замечательно, ну просто чудо!

Он прошел вперед, подцепив палочку с подгоревшим маршмеллоу, и попытался, как бы невзначай, ухватить желанную еду. Но прежде чем он успел коснуться его, суфле соскочило с палочки. Неистовым движением Тантал попытался схватить его, но лакомство покончило с собой, бросившись в огонь.

Тантал обернулся к нам с холодной улыбкой:

— Итак! Несколько объявлений касательно завтрашнего расписания.

— Сэр, — вмешался я.

У Тантала нервно дернулось веко.

— Наш кухонный мальчик хочет что-то сказать?

Кто-то из домика Ареса хихикнул, но я никому не мог позволить смутить меня и заставить замолчать. Я встал и посмотрел на Аннабет. Слава богам, она тоже встала.

— У нас есть идея, как можно спасти лагерь, — объявил я.

Воцарилось мертвое молчание, но, сказать по правде, я завладел всеобщим вниманием, потому что пламя костра стало ярко-желтым.

— Интересно, — мягко произнес Тантал. — Но если это как-то связано с колесницами…

— С золотым руном, — ответил я. — Мы знаем, где оно.

Пламя стало оранжевым. Прежде чем Тантал успел остановить меня, я выпалил все о своем сне про Гроувера и остров Полифема. Далее вступила Аннабет, напомнив всем, что именно может сотворить руно. В ее устах это прозвучало более убедительно.

— Руно может спасти лагерь, — сказала она в заключение. — Я в этом убеждена.

— Чушь, — отрезал Тантал. — Мы не нуждаемся в спасении.

Все уставились на него и не отводили глаз до тех пор, пока Тантал не почувствовал некоторую неловкость.

— Кроме того, — быстро добавил он, — выговорите о Море чудовищ? Но его точное месторасположение… Вы даже не знаете, где его искать.

— Я знаю, — ответил я.

— Знаешь? — шепнула, наклонившись ко мне, Аннабет.

Я кивнул, потому что она сама разбудила во мне некие воспоминания, сказав о седых сестрах. Тогда сведения, которые они сообщили, показались мне бессмысленными. Но теперь…

— Тридцать, тридцать один, семьдесят пять, двенадцать, — сказал я.