и не место, чтобы забивать себе голову посторонними красотками, которых я вижу первый и последний раз в жизни. Я это прекрасно понимал. Но, нет-нет, а мои глаза сами начинали шарить по залу, выискивая незнакомку. И каждый раз, когда я на нее натыкался взглядом, мое сердце радостно подпрыгивало. А стоило рядом с нею оказаться любому, пусть даже самому дряхлому, существу мужского пола, как в груди у меня начинала нарастать ревность.

Так что нет ничего удивительного в том, что я проморгал появление капитана. Заметил его лишь тогда, когда он, в сопровождении эсквайра, прошел мимо меня в пиршественную залу. Хвала богам, он умудрился прийти на торжество в своем служебном мундире, иначе я бы его ни за что не узнал бы со спины.

То ли начальник городской стражи был последним из приглашенных, а может просто время пришло. Но все оставшиеся гости потянулись вслед. Не стала исключением и молодая незнакомка. Она проплыла мимо меня, держа под руку чернявого господина средних лет, что-то увлеченно нашептывая тому на ухо. Новый приступ непонятной ревности накрыл меня, и я сам не заметил, как сняв маскировку, выскользнул из-за портьеры, незаметно влившись в общий поток.

Приступ ревности пропал, стоило мне упустить девушку из вида. И только тут я сообразил какую глупость совершил. Но отыгрывать обратно было уже поздно, а бежать на другой конец зала, дабы попытаться спрятаться там — просто не хотелось. Да и какого черта? Смуглянка мне понравилась. И я буду не я, если не узнаю хотя бы ее имя. Когда еще представится подобный шанс? А капитана… Капитана можно убрать и потом, если что.

Глава 11

Как я и рассчитывал, абсолютно всем было на меня плевать. Максимум чего я удостаивался — это легкого взгляда при моем приближении. А потом ко мне теряли интерес. Слишком уж простовато я был одет в сравнении с местными бонзами и их подпевалами. Единственное, старался держать как можно дальше от семейки эсквайров, дабы не случилось конфуза.

Поэтому и дрейфовал по залу с бокалом вина в одной руке и периодически подъедая элитные вкусняшки со стола (к слову, та же Лорви, на мой взгляд, готовила намного лучше местного повара). И продрейфовал прямо за спину к той самой красотке, с которой так хотел познакомиться.

Подслушивать, конечно, плохо, но я не сдержался. Уж слишком сильно меня нервировал этот господин, с которым она так близко общалась. Поэтому, я, прислонившись к одной из колонн неподалеку, тщательно прислушался. И от первых же слов незнакомки мне знатно полегчало:

— Папа, ты же знаешь, что он мне не нравится. — Громким шепотом выговаривала она своему спутнику. — Я не хочу иметь с ним ничего общего.

— Яльри, деточка, ну я же не заставляю тебя выходить за него замуж. Просто будь с ним мила и вежлива. Подари ему танец, наконец. Думаю, он окажет тебе честь.

— Ага, как же, честь. Ты меня еще в койку к нему подложи! Будто ты не знаешь, что этот aasno lyurioso от меня именно этого хочет.

Судя по тому, как побагровел папаня моей зазнобы, та сказала что-то очень и очень грубое. Умница, девочка, за свое счастье надо бороться.

— А ну не смей так о нем отзываться, несносная девчонка! — Мгновенно посуровевшим голосом осадил свою дочь господин. — В конце концов, это не только сын моего партнера, но и виновник торжества. Имей хоть немного уважения. К тому же, меньше всего мне нужно, чтобы ты своим дурным характером спутала мне все планы.

Ого какой папочка у девчонки, оказывается, заботливый. Ради выгодных контрактов готов ее в постель к сыну своего торгового партнера подложить. Красавец, нечего сказать. Да и та тоже молодец, не дает папочке спуска. Вон, что-то шипит ему на ухо. А вот мне нужно срочно сваливать отсюда. Я чувствовал, как во мне закипает злоба на этого пожилого сутенера. Еще чуть-чуть и я не сдержусь. А убийство отца, пусть и полностью им заслуженное, не самый лучший способ произвести впечатление на понравившуюся девушку. Но поговорить с ним нужно будет обязательно. Так, чтобы даже мыслей подобных не было.

Я отошел в сторонку и устроился неподалеку от компании пяти дам, одна из которых с заговорщическим видом пересказывала какую-то местную сплетню. Да уж, высший свет, а разговоры все те же: у мужиков — про баб, у баб — про мужиков. Скучно. Хоть бы что полезное рассказали, что можно было бы Селеху передать. Ну, да я зря, наверное, надеюсь. При всей своей закрытости, это все же довольно публичное мероприятие. А только дурак будет обсуждать на публике свои страшные планы по свержению монархии. Нет, самые интересные разговоры будут вестись уже ночью, в кулуарах, без посторонних ушей.

Так я и болтался как одна субстанция в проруби, пока музыканты, на протяжении всего застолья пиликающие что-то заунывно-фоновое в соседнем зале, не перестали играть, и слово не взял хозяин дома:

— Уважаемые гости. Я еще раз вас благодарю за то, что вы почтили своим вниманием наш скромный прием. И приглашаю всех желающих вернуться в танцевальный зал.

Раздались возбужденные голоса, и разодетая в свои лучшие наряды, слегка выпившая толпа, двинулась на выход. Не стал исключением и я, так как заметил неподалеку черноволосую головку понравившейся мне прелестницы. К моему удивлению, желающих остаться рядом со столами не было. Все гости, даже самые пожилые, направились к выходу.

Перекочевав в танцевальный зал (которым оказался тот самый, в котором эсквайр и его сын встречали новоприбывших), гости расположились вдоль стен, оставив широкое незанятое пространство в его центре. Я старался быть подальше от важных шишек и поближе к Яльри, поэтому обратил на это внимание далеко не сразу. К счастью, людской поток сам за меня все сделал и обошлось без конфузов.

Заиграла музыка. Нечто такое же заунывное, как и раньше, но намного менее фоновое, с квадратным, будто топором рубили, ритмом. А спустя пару мгновений на середину зала вышли двое. Девушка, одетая в шикарное платье с таким количеством позолоты и драгоценных камней на нем, что сразу становилось понятно — она из ну очень родовитой семьи. Пару ей составлял никто иной, как сам виновник торжества. На фоне девушки, одетый так же аккуратно, как и его отец, он смотрелся бедным родственником. Но, судя по всему, этот факт никого из присутствующих не смущал. Наоборот, стоящие вокруг центра зала гости, приветственно загомонили.

Танец оказался таким же квадратным, как и музыка, его сопровождающая. Пара то сходилась, то расходилась, кружилась на месте. И все это не касаясь друг друга. Все с каменными лицами, вытянувшись во фрунт. У меня даже на долю мгновения создалось впечатление, что передо мною не танец, а репетиция армейского парада. Лишь руки партнеров, выписывающие нечто вроде плавных восьмерок, выбивались из этого квадратно-топорного мракобесия, что тут называли танцами.

Впрочем, не мне судить. На Земле тоже хватало своих, не менее странных, танцев. Чего стоит только новозеландская Хака. Помнится, лазил на ютубе, смотрел всякие идиотские видосики. Ну и натолкнулся на один, на котором друзья жениха стоят перед невестой, корчат страшные рожи, бьют себя в грудь и орут, как резанные. А та не может сдержать слез радости. Более того, после и сама невеста начала корчить рожи и орать. Помню, у меня тогда еще мысль мелькнула — каких только чудиков на свете не бывает.

А потом, когда я, заинтересовавшись этим вопросом, начал копать глубже и узнал, что это не внезапный приступ идиотизма, а вполне себе древний традиционный танец маори. Покопался в его истории, посмотрел еще несколько видео, включая самую большую Хаку в мире. Тогда понял, что, если уж кто и чудик, так это я.

Так и тут, вполне возможно, что все это квадратно-топорное безобразие — ничто иное, как манкарийское наследие, имеющее глубокий смысл, который я пока не в состоянии понять.

Пока я предавался подобным размышлениям, танец закончился и, под одобрительный гул толпы, пара поклонилась сначала хозяину дома, потом самым важным на вид дядечкам, а после всем остальным. Ну и напоследок — друг другу. Затем они разошлись, каждый в свою сторону. И тут же часть гостей потянулась обратно в пиршественную залу.

Что ж, вот все и стало на свои места. Судя по всему, это и правда была какая-то местная традиция, о которой я не знал. Нужно будет у девчонок, при случае, узнать. И вообще, стоит