Так вот оно что. Все неясности и несообразности разом нашли объяснения. Куртизанка. Красивая, умная, образованная. Роскошная женщина и интересный собеседник в одном лице. Она не продает свое тело, подобно потасканным шлюхам из борделя Нелии. Она продает себя целиком, и это крайне дорогой товар. К ней бегут, спасаясь от рутины опостылевшей семьи, первые люди княжества. Не чета уличному сорняку.

На этом месте меня разобрал дикий хохот. Ну, Чертополох, ну ты даешь! Они там дрались за то, чтоб она внимание обратила, а тут приходит бандит из Стрелки – р-раз, и валит на скамью!

– И… кто победил, княжич или чародей? – поинтересовался я, утирая выступившие слезы.

Недоумевавшая до сих пор Кирия улыбнулась, сообразив о причинах моего веселья.

– Не помню уже, – ответила она, пожимая плечами. – Они были неинтересны мне оба. Твои методы оказались действеннее, уличный парень!

Я нахмурился:

– Погоди, но, выходит, ты могла просто послать Угря к ящеролюдам. А почему не сделала? Я ж понимаю, ты совсем не в восторге была от его пожеланий.

Улыбка Кирии угасла, уступая место горькой тени.

– Давай не будем обсуждать, почему я не могла ему отказать. Ведь в конце концов все обернулось к лучшему. Я совсем не жалею о том, что ты повстречался на моем пути.

Спорить я не стал. Не хочет говорить – не надо. Разузнаю по-другому. Да, я прекрасно понимаю, что, засовывая нос во все щели, можно рано или поздно его лишиться. Но можно и сохранить шкуру, вовремя прознав о тайных делах и подоплеках.

Дымка вокруг руки приходила в порядок два дня. Затянулись дыры, побледнели нездоровые пятна, и, главное, призыв дара больше не сопровождался болью, от которой хотелось лезть на потолок.

Начал я, как водится, с разбора своих прошлых ошибок. Первым же делом научился создавать и безболезненно рассеивать маленькие кусочки обособленной силы и лишь потом перешел к большим. Главной моей гордостью стало умение разделять нить на части, которые можно было затем уничтожить легко и без последствий. Шаг вперед был огромный, и для следующего – попытки создать свою первую плетенку – оставалось единственное препятствие. Пока мои нити не начнут выходить длинными, равномерными по толщине и яркости, за плетение не стоит и приниматься. Рванет – к звездочету не ходи.

В целом подвижки в нужном направлении происходили, но куда медленнее, чем хотелось. Я терпел, стиснув зубы, принимаясь за очередной повтор смертельно надоевшего упражнения, но предел бывает всему. Закономерный итог не заставил себя ждать. Сорвался я на одном из людей Угря, что глянул на меня в коридоре с высокомерным презрением – мол, куда тебе, сорняку мелкотравчатому, до любимых псов бандитского князя. От взаимных оскорбительных выпадов наше общение быстро перешло к действиям. Он был старше и сильнее – незначительно, а я злее – в неизмеримое число раз. Парень успел заехать мне в глаз, попасть по челюсти и отвесить несколько чувствительных ударов по корпусу. А потом я срезал его подножкой и подняться уже не дал.

Когда на крики Кирии, ставшей свидетелем этого безобразия, сбежались люди и растащили нас, залитое кровью месиво под моими кулаками мало напоминало человеческое лицо. Точнее, это меня пришлось оттаскивать, тот парень уйти своими ногами уже не смог. Если бы не прямой приказ Лиха, запрещающий меня трогать, о котором Кирия поспешила недвусмысленно напомнить, все окончилось бы гораздо хуже.

Остаток вечера и ночь возместили неприятный осадок этого происшествия. По обе стороны от меня сидели Кирия и Тай, в четыре руки обмакивая синяки и ссадины каким-то холодным щипучим снадобьем. По мне, повреждения не стоили внимания вообще, но девушки оказались настойчивы. Когда две мои женщины успели спеться, я понятия не имел. О новых гранях нашего с ней общения Кирия явно умолчала, а в остальном девушки щебетали между собой, как старые подруги, – так что порой я начинал сомневаться, не лишний ли в этой теплой компании.

Нет, не подумайте чего. Главной для меня была и оставалась Тай. Но вынужденная невинность наших отношений заставляла искать недостающее на стороне. В подробности своих приключений (да и в сам факт их существования) я свою девушку никогда не посвящал. По правде, в последние дни я избегал общения с ней, чувствуя себя виноватым за то, что отношения с Кирией вышли за пределы постельных. После известных событий рухнула преграда напряженности, мешающей нам склеить в разговоре и пару фраз. Кирия была потрясающей любовницей, заставляющей меня почувствовать себя глупым мальчишкой. За два дня вынужденного отдыха мы вылезали из постели лишь перекусить или освежиться в бассейне (что вовсе не означало перерыва в приятнейшем занятии). И лишь под вечер второго я понял, как тонко Кирия все провернула. Она позволяла мне открывать все новые и новые грани телесной стороны любви и лишь потом догадаться, насколько неуклюжими были мои первые попытки доставить ей удовольствие. Но к тому времени я был уже ничем не хуже всех ее многоопытных князей и чародеев и возможные терзания по поводу собственной неумелости мог смело оставить прошлому. А еще с Кирией оказалось интересно разговаривать. Я понимал, что мне будет недоставать наших бесед, и это наполняло меня чувством вины по отношению к Тай. Когда к другой женщине тянет уже не тело, а разум, это начинает попахивать настоящей изменой. И лишь над душой моей по-прежнему безраздельно властвовала Тай.

Наконец не самая приятная обработка царапин, о которых в противном случае я бы давно забыл, подошла к концу. Девушки решительно переглянулись. Тай напряглась, но Кирия одарила ее подбадривающей теплой улыбкой и, прихватив стоявший на столике канделябр на четыре свечи, направилась к выходу.

– Увидимся утром, – сказала она на пороге, зачем-то лукаво мне подмигнув, и выскользнула из комнаты, плотно притворив дверь.

Единственным источником света осталась растущая Элерия за окном. Я вопросительно взглянул на Тай. Пребывание в доме Лиха сказалось на ее внешности самым выгодным образом. Мне она нравилась всегда и в любом виде, но только сейчас, увидев ее отмытой и переодетой в хорошее платье, я понял, насколько Тай красива. Ничуть не хуже Кирии. Просто совсем другая. Воплощение чувственной, зрелой женственности во втором случае – и хрупкой невинной чистоты в первом.

– Может, все-таки перестанете перемигиваться у меня за спиной? – укоризненно заметил я.

– Понимаешь, Ксин, – неуверенно начала девушка. – Мы действительно беседовали… О всяком таком. Кирия сказала, что если я и дальше не буду тебе позволять… Ну, это самое… Я тебя потеряю.

Разозлился я не на шутку. На них обеих.

– Ты меня будешь слушать или Кирию? Я ведь сказал, что согласен ждать ровно столько, сколько понадобится. Я тебе когда-то врал?

Тай судорожно всхлипнула:

– Вот видишь – ждать. Значит, ты хочешь, чтобы рано или поздно это произошло. А мне… Надо просто наконец-то решиться, вместо того чтобы мучить тебя и себя.

С этими словами она сделала с платьем что-то такое, что оно само упало к ногам. Сорочки под ним не наблюдалось. И вообще ничего. Тай стояла передо мной совершенно обнаженная. Свинорыл со своими уродами надругались над ее телом, но не смогли затронуть душу. Внутри Тай оставалась робкой девственницей, готовой залиться краской при любом намеке, что любовь не ограничивается томными взглядами. Серебряные лучи Элерии освещали стыдливо сжавшееся юное тело, укрытое лишь густой копной распущенных светлых волос. Призрачный свет отражался в тугих колечках крошечными искрами ночных радуг, а в глазах сияющими озерцами дрожали слезы.