Что же касается тезиса об «агентуре Кремля», то неизвестно, чтобы КПГ устраивала в ФРГ крушения поездов, отравляла колодцы или разбрасывала на полях колорадских жуков. А вот западная агентура в ГДР всем этим занималась, о чем будет подробнее рассказано ниже. Конечно, германские коммунисты поддерживали политику СССР и ГДР, однако являлось ли это составом преступления? Вряд ли. Несмотря на это, ФРГ стала первым государством послевоенной Европы, где антикоммунизм был облечен в юридические формы правительственной политики. Причем здесь Аденауэр только доводил (с тевтонским напором) руководящие установки США до логического конца. Эти установки тоже не были особенно затейливыми и мудреными. Так, в брошюре «Подрывная деятельность и контроль. Советская тактика в Германии», изданной в 1951 году госдепартаментом США, любой мог прочесть за 30 центов: «Коммунизм — это болезнь, похожая на туберкулез. Инфекция может скрываться почти везде, всегда готовая наброситься на население с низкой жизнестойкостью или по другой причине»[30]. Далее говорилось, что коммунизм опасен для каждого, кто умеет читать и слушать радио. В брошюре признавалась, что в Западной Германии мало коммунистов, но помимо них-де есть «многие тысячи» секретных агентов, засланных советскими и восточногерманскими властями[31]. Американцы доходили до того, что хотели спасать от коммунистической инфильтрации основные политические партии ФРГ, которые, оказывается, были «менее демократичными по своей структуре», чем американские партии[32] (хотя у последних вообще нет никакой структуры по сей день). Наконец, антикоммунистическая риторика госдепа достигла пика в сравнении коммунистов с нацистами. Причем здесь приводились почти шизофренические исторические доводы: русские цари были родственниками кайзеров, а коммунисты и нацисты продолжают их линию, поэтому они тоже не разлей вода[33].

Аденауэру лишь оставалось воплотить такие постулаты (рассчитанные явно на слабоумных) в жизнь.

19 сентября 1950 года правительство ФРГ приняло решение о «политической деятельности сотрудников государственной службы против основ демократического порядка». Прямо в духе сталинской концепции обострения классовой борьбы в этом документе говорилось, что «противники федеративной республики наращивают свои усилия по подрыву основ свободного, демократического порядка». «Тот, кто в качестве чиновника, служащего или рабочего на службе федерации участвует в организациях или устремлениях, направленных против основ свободного демократического устройства государства, ведет в их пользу какую-либо деятельность или поддерживает их иным способом, а особенно тот, кто действует по поручению или в духе нацеленных на насильственные действия решений 3-го съезда коммунистической СЕПГ и так называемого «Национального конгресса», виновен в нарушении служебного долга»[34].

В решении правительства ФРГ перечислялись организации, поддержка которых госслужащими считалась несовместимой с их нахождением в системе органов государственной власти. К таковым относились КПГ, ССНМ, «Союз друзей Советского Союза», «Общество по изучению культуры Советского Союза», «Культурбунд», «Объединение лиц, преследовавшихся при нацистском режиме», «Комитет борцов за мир»[35]. В этом списке были всего три неонацистские организации, об опасности которых в преамбуле решения ничего не говорилось. Причем интересно, что эти неонацистские организации были «левого» спектра и отмежевались от Гитлера и НСДАП. Федеральное правительство обещало действовать против нарушителей упомянутого решения «безжалостно», причем чиновникам грозило уголовное дело, а рабочим и служащим — немедленное увольнение.

Суды ФРГ на основании этого решения преследовали даже тех, кто просто состоял членом упомянутых организаций и не вел какой-либо открытой общественной деятельности. Причем правительство ФРГ рекомендовало всем земельным органам власти действовать так же. Антикоммунистическая политика Аденауэра находила полную поддержку оккупационных властей. В сентябре 1950 года британские власти конфисковали партийный дом КПГ в Дюссельдорфе, потребовав от прежних хозяев очистить его в 48 часов[36]. Под определение подрывных элементов могли попасть отнюдь не только коммунисты и сочувствующие. Еще в 1953 году англичане арестовали нескольких членов СвДП только за то, что они активно выступали за объединение Германии.

С 10 августа по 7 ноября 1950 года распоряжением Верховных комиссаров была запрещена газета КПГ «Фрайес Фольк» («Свободный народ»)[37].

Интересно, что особое недовольство властей вызывала общественная деятельность коммунистов, направленная против ремилитаризации ФРГ и в поддержку объединения Германии, хотя эти цели прямо вытекали из Потсдамских договоренностей союзников. 14 апреля 1951 года в ФРГ возник Главный комитет по проведению всенародного опроса за заключение уже в 1951 году мирного договора с Германией и против ремилитаризации ФРГ. Причем в работе комитета участвовали не только коммунисты, но социал-демократы и беспартийные. Однако правительство ФРГ уже 24 апреля 1951 года запретило проведение опроса на всей территории страны[38]. Тем не менее, эта акция шла явочным порядком до апреля 1952 года, прежде всего на крупных промышленных предприятиях Рурского бассейна. Более девяти миллионов человек высказались против ремилитаризации[39]. Несмотря на отрицательное отношение руководства СДПГ к опросу, на многих предприятиях прошли массовые забастовки против ремилитаризации, в которых активно участвовали социал-демократы. Особенно мощной была забастовка 100 тысяч металлистов Гессена осенью 1951 года. В баварском городе Швайнфурт (центр производства подшипников), где располагалась крупная группировка американских войск, более 300 профсоюзных функционеров (причем не только членов КПГ и СДПГ, но и ХДС) заключили соглашение о единстве действий под лозунгом: «Ни одного подшипника для вооружения — все силы на восстановление единого и миролюбивого отечества!». Крестьяне многих районов ФРГ (например, более 20 тысяч крестьян из окрестностей Хаммельбурга) объединялись против строительства аэродромов и военных полигонов на своих землях[40]. В феврале — марте 1951 года молодые люди (среди которых были члены социал-демократических молодежных организаций) несколько раз символически высаживались на немецкий остров Гельголанд в Северном море, чтобы не допустить превращения его в английский военный полигон. 99 участников этих акций были осуждены в общей сложности на 263 месяца тюрьмы[41]. Даже среди предпринимателей, страдавших от резкого сокращения внутригерманской торговли, стали возникать «рабочие кружки за взаимопонимание с Востоком» (только в районе крупнейшего международного порта Германии Гамбурга их насчитывалось в 1951 году более 20).