Иван Стародубцев: Ну, во-первых, не только чушь, но и откровенный обман. Вот когда руководство откровенно врёт, когда принимается поправка к закону об увеличении ответственности за уклонение от мобилизационных мероприятий и говорят: «Нет, нет… Это мы случайно нашли такую дыру в нашем Уголовном кодексе. Ну на самом деле мы просто хотим её закрыть, не будет никакой мобилизации».

И на следующий же день объявляют мобилизацию. Ребята, вам доверия – ноль! Это тоже льёт воду на мельницу паники, которая возникла. Как так можно разговаривать со своим народом? В расчёте на что? Вот я приведу пример.

Соединённые Штаты Америки… Немного отклоняясь в сторону. Сто лет назад был такой известный деятель, которого считают пионером по связям с общественностью. Звали его Айви Ли. Он как пионер тех самых связей со своими идеями возник на волне того, что и руководство страны, и крупный капитал поняли, что они с места сдвинуться не могут, пока они не заговорят с обществом и не убедят его в том или ином решении или в той или иной инициативе. Иначе – забастовка, иначе – протесты, иначе – народные волнения. И связи с общественностью возникли, когда потребовалось объясняться с народом. И Айви Ли на протяжении своей карьеры занимался тем, что разъяснял людям понятным и, главное и принципиальное, честным образом, намерения правительства и крупного капитала. Не всегда получалось идеально, но намерение понятно: наладить открытый диалог.

К чему я это говорю? У нас такое чувство, что мы тоже уже подошли к той точке, когда надо бы объясняться с народом.

Вот Америка её прошла сто лет назад, а мы до сих пор не разговариваем со своим собственным населением. И оттуда, а отнюдь не на пустом месте, возникает крайнее недоверие общества. В частности, к тому, что вещают наши руководители. Потому что сегодня говорят одно, завтра – другое. Один руководитель говорит одно, второй говорит другое, или вообще просто в молчанку играть будут. «Вообще ничего не скажем» – любимая форма общения нашего верхнего начальства с народонаселением, сопровождаемая загадочным надуванием щёк.

Евгений Сатановский: Вань, я не вчера живу на свете… У меня рецепт простой. Я в данном случае вижу одного человека, ровно одного, в стране. Соловьева я в данном случае не беру. Он не политик. Хотя у Володи рейтинг не случайно максимальный из журналистов по уровню популярности и доверию. Нравится это кому-то, не нравится.

Что касается политиков, есть Путин – и всё… И дальше большая-большая пропасть до следующих фигур. И это, наверное, нормально. Потому что, ну я что могу поделать, раз это так – значит, это так. В этой ситуации президент что-то сказал? Всё отлично. Президент сказал… Все остальные лезут к микрофонам, толкаются, несут ахинею. Какие-то пытаются забежать вперёд паровоза, тоже чего-нибудь сказать. Но у меня лично есть там десяток человек, которых я просто сам знаю на протяжении кого-то – десятка лет, кого-то – трёх десятков лет, и на слова которых я обращаю внимание.

Все остальное – вообще мимо кассы. Я не обращаю внимания на всю эту политическую, околополитическую, политтехнологическую и политологическую болтологию вообще. От слова «совсем». Я никогда не слушаю, что говорят профессиональные политологи, люди, которые непрерывно требуют национальной идеи, идеологии, и тем более разные смешные клоуны, которые называют себя философами. Да у нас же есть такая тема. Вот наш православный философ, а вот наш исламский философ, а вот наш философ-евразиец.

Да идите к дьяволу, ребята. Я вас видел во всех видах, спасибо большое. Что-то я никого из них на уровне ни Серафима Саровского не видел, Аристотеля, Авиценны, ни, кстати, Гумилёва. И в этом плане мне легче жить – не заморачиваешься…

Как правило, они не следуют закону, о котором моя «англичанка», преподаватель английского языка с шестого класса Ирина Михайловна, нам рассказывала: перед тем как пропустить слово через нижнюю часть головы, через рот, ты пропусти его через верхнюю, через мозг. Если, конечно, у тебя там что-то есть!

Ну а эти несут такую ахинею… В том числе и депутаты Думы, в том числе депутаты от правящей партии. Потому что у «Единой России» есть удивительно умные ребята, а есть такие «тук-тук – войдите!». И причём «войдите» они прямо вот говорливые. Это катастрофа.

Им не надо верить, когда они глотку рвут. Совершенно не важно о чём. Они рвут её на тему «Да мы сейчас всех порвём!» или, наоборот, – «Всё пропало!». И та, и другая категория – полная фигня. И, в общем, как-то живёшь спокойно, и всё правильно получается. Но я помню эту волну бегущих людей. И я помню две книги, которые я в своей жизни на эту тему прочёл: Алексея Толстого «Хождение по мукам» и Михаила Булгакова «Бег». Вот всё исчерпывает ситуацию полностью.

Да, другая ситуация, абсолютно отличающаяся от Гражданской войны, от революции. Но отношения людей, ситуации, в которые они попадали, там были этими двумя блестящими писателями совершенно точно описаны. Оба дворяне, и оба жили в Советской России. Но Алексей Толстой, граф, сильно лучше жил, чем Михаил Афанасьевич Булгаков. Но знаменитыми стали. Хотя у Толстого был опыт эмиграции и до крайности негативный.

Нынешняя эмиграция, или релокация, ещё не огребла своё, и не хочется людям плохого, но, откровенно говоря, они даже не представляют ещё, в какие ситуации они могут вляпаться. Причём где угодно, абсолютно где угодно – в Израиле, в Турции. В Турции одно только землетрясение чего стоит! Вот теперь я передаю вам слово.

Иван Стародубцев: Я могу сказать, что довелось мне поездить в конце сентября, в октябре, в начале ноября 2022 года по Турции. И это были центральная, южная Турция, юго-запад Турции. В начале 2023 года ездил на юго-восток Турции. Знаете, я не видел ни одной, даже самой захудалой, турецкой деревни, где бы я не встретил российских релокантов.

Евгений Сатановский: О как…

Иван Стародубцев: И, более того, разговоры, которые ведутся с каждого угла: «Ух, я вырвался. Ух, там путинский режим!» – и утирание крупных капель пота со лба. Как стало заметно, очень многие из релокантов страдают повышенным потоотделением.

Они постоянно утирают пот, и как-то их слегка «потряхивает» или, как говорит президент Беларуси Лукашенко, «потрахивает» на ходу. Они трясутся от одного воспоминания, как им удалось «выскользнуть».

Евгений Сатановский: «Путинский режим», он что им сделал?

Иван Стародубцев: Не знаю, что он