Где-то через пятнадцать минут кружения по залу к ним подошли Фелиция и Лоуренс. Уильям очень удивился, заметив, как искусственно улыбается Фелиция и с какой неприязнью она смотрит на Синтию. Правда, стоило Синтии повернуться к диве, как выражение ее лица сразу же изменилось на достаточно радушное. Уильям сделал себе мысленно пометку подумать над этой странностью.

– Наконец-то вы вернулись! – обрадованно сказала Синтия, оставила не без некоторого сожаления руку Уильяма и перешла под крылышко к Лоуренсу.

– Да, наконец-то, – кивнул Лоуренс, явно погруженный в свои мысли.

– Дорогой, нельзя все время думать только о работе! – попеняла ему Синтия.

– Конечно, милая, – откликнулся Лоуренс, явно не очень хорошо понимая, что ему только что сказали.

Фелиция чуть заметно улыбнулась и встала рядом с Уильямом. Он тут же почувствовал головокружение. Боже, неужели он уже успел забыть чудесный аромат ее духов? Теплая ладошка скользнула на сгиб его локтя и застыла там. На миг Уильяму показалось, будто так всегда было и будет, но он тут же поспешил прогнать непрошеные мысли. Черт знает что приходит в голову рядом с красивой женщиной в вечернем туалете!

– Вижу, вы не теряли времени, – заметила Фелиция и повернулась к Уильяму: – С кем ты успел познакомиться?

– Боюсь, уже не смогу тебе ответить на этот вопрос. – Уильям виновато развел руками. – Я запомнил буквально несколько имен. Синтия знакомила меня со скоростью экспресса!

Он лгал, профессия давно приучила его моментально запоминать лица и имена, к тому же многие из представленных уже были ему знакомы из досье на мисс Лебьен. Но Уильям понимал, что лучше ему оставаться в роли мелкого банковского клерка, хватит и того внешнего впечатления, что он сегодня произвел.

Все рассмеялись, а Синтия даже шутливо ударила Уильяма ладошкой по плечу, за что получила недовольный взгляд от Фелиции, но тут распахнулись двери центрального зала, и мажордом пригласил гостей в огромное, залитое светом помещение, откуда уже раздавались щелчки фотокамер и виднелись яркие вспышки.

– Думаю, нам стоит подойти поближе, – сказал Лоуренс.

– Ты ведь говорила, что мы где-то в середине, – уточнил Уильям.

– Да, так и есть, – спокойно кивнула Фелиция.

Вот только Уильям предполагал, что «где-то в середине» – это ближе к концу, но уж никак не после отцов города! Кажется, Фелиция пользовалась большим уважением и популярностью, чем он думал.

– Просто я перед самым приемом послала чек на кругленькую сумму, – шепнула Фелиция ему на ухо.

От ее теплого дыхания Уильям почувствовал странный озноб.

– Нельзя же тратить деньги только на собственные удовольствия, – с самым серьезным видом заметила она.

Уильям понимающе кивнул. Да, он охотно верил в то, что Фелиция действительно хотела помочь нуждающимся, но еще она хотела оказаться на этом балу не в хвосте процессии. Почему бы и не получить за свои деньги местечко получше?

Почему-то эта мысль показалась Уильяму ужасно неприятной. Фелиция, словно почувствовав его настроение, усмехнулась и покачала головой.

– Будь моя воля, ни за что бы не пошла на эту ярмарку тщеславия, – сказала она, проходя через огромные двойные двери, украшенные резьбой. – Особенно сегодня.

– Мне казалось, тебе нравятся приемы и светская жизнь, – стараясь не слишком сильно артикулировать, заметил Уильям.

– Нравится, но только когда я чувствую себя отдохнувшей. Приемы и рауты – тоже работа, и часто гораздо сложнее оперной партии. Во всяком случае, после пения у меня так мышцы лица не болят.

Фелиция заговорщически улыбнулась ему и тут же нацепила свою шикарную сияющую улыбку. Уильям попытался воспроизвести ее и понял, что имела в виду его спутница: мышцы лица немедленно заныли.

Уж лучше я буду улыбаться, как мне хочется, подумал Уильям и бросил на Фелицию быстрый взгляд. И тут же его губы сами собой расползлись в не менее широкой улыбке. Несколько знакомых Фелиции не преминули заметить это и переглянулись. Уильям почувствовал, что не ошибся: завтра их отношения станут темой сплетен номер один. Почему-то Уильяму стало неприятно, так, будто он пустил кого-то рыться в своем ящике с бельем.

Я сам этого хотел, напомнил себе Уильям. А даже если и не хотел, это моя работа.

Бал шел своим чередом, где-то на галерее играл оркестр, несколько пар кружились в вальсе, но большинство гостей переместилось к столам с закусками. Уильям сразу же понял, что именно там будет идти самая активная общественная жизнь. Пока он не услышал и не увидел ничего подозрительного, да и вряд ли люди, затеявшие аферу с драгоценностями, будут на этом светском мероприятии, ведь все приглашенные сюда – персоны с именем, часто появляющиеся на страницах газет и журналов. Конечно, было бы здорово, если бы сейчас кто-нибудь из гостей подошел к Уильяму и предложил ему поучаствовать в краже драгоценностей, но агент Коммитейн уже давно разучился верить в сказки.

Сегодня можно расслабиться, подумал Уильям. Работа начнется завтра.

Он даже взял бокал шампанского, чего уже давно не позволял себе на подобных мероприятиях. Обычно ему приходилось работать под прикрытием, а когда он был самим собой, рассчитывать на подобные предложения не приходилось. Ну кто пригласит рядового агента Интерпола на благотворительный бал?

Не такого уж и рядового, позволил себе Уильям чуть хвастливую мысль.

В этот вечер он больше молчал, на вопросы старался отвечать односложно, понимая, что для его роли вполне достаточно просто восхищенно смотреть на Фелицию. Все, что было нужно, он уже сказал.

Наконец Фелиция начала извиняться перед окружающими за раннее исчезновение, ссылаясь на тяжелую работу. Все вокруг понимающе кивали головами и так же понимающе смотрели на Уильяма. На минутку он представил себе, что за мысли могли посетить их головы, и тут же предпочел не думать об этом. Фелиция должна остаться для него партнером. Ему не стоило думать о ней, как о женщине.

В машине Фелиция откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Только сейчас Уильям понял, как сильно она на самом деле устала.

– Не нужно было туда ехать, – мягко заметил он.

– К сожалению, если ты публичное лицо, просто приличных извинений не бывает достаточно. – Фелиция замолчала и потерла виски, пытаясь прогнать наступающую боль. – Ты отлично справился.

– Сомневалась?

– Я кошмарно вела себя в первые дни?

Уильям усмехнулся и внимательно посмотрел на нее. Тусклого света с улицы хватило, чтобы увидеть невероятное: Фелиция Лебьен покраснела!

– Да я и сама знаю, что была просто невыносима, – пробурчала она. – Но, в конце концов, я женщина! Иногда мне позволительны небольшие капризы.

Уильям предпочел лишь пожать плечами. Фелиция решила, что сказанного ею вполне достаточно в качестве извинений, и вновь прикрыла глаза, массируя виски.