чувствовала, что сама себя насилует. Ей было противно от всего: слишком красивых фоток и видео, грязных комментариев, приватных запросов и целого арсенала в шкафу.

Дело было не только в том, что тело сопротивлялось новым попыткам стать товаром. Психологическое состояние было еще хуже. Еще никогда Яне не хотелось стать настолько незаметной. Она укутывалась в бесформенную одежду, на улице натягивала капюшон и избегала общественных мест. Нет, ее не мучил страх, что кто-то из толпы узнает ее. Ей просто хотелось спрятаться в домике от внешнего мира.

Чтобы зарабатывать столько, сколько хотела Яна, приходилось выполнять индивидуальные задания за дополнительную плату. Она брала не все. Зато все читала. Тот факт, что незнакомые люди предлагали ей за деньги пить свою мочу, заниматься очень групповым сексом и запихивать в себя чуть ли не всю кухонную утварь, угнетал Яну. Ей было противно не от себя самой, а от тех, кто считал ее куском мяса.

Последние недели Яна работала через силу. Она ненавидела каждого, кто платил за ее страдания. Раз ей стало противно, значит настала пора заканчивать. Яна собиралась поднакопить сумму, которой хватит хотя бы на год безбедного существования. Потом она сможет открыть свое маленькое дело, может вложится во что-нибудь или пройдет курсы. Наконец-то не надо было запихивать себя в свой идеальный профиль. Яна удалила абсолютно все, прекрасно зная, что встретит свои фото на просторах интернета еще не раз.

Тот вечер был посвящен Марку. Яна не переставала удивляться, как быстро растут дети. Беспомощное существо, которое она таскала на себе круглосуточно, стало активным малышом, убегающим от нее при любом удобном случае. Марк еще не ходил, он ползал на четвереньках, зато так быстро, что Яна еле успевала следом. Теперь сыночек исследовал мир, тянул в рот и разбрасывал все подряд. Он облизывал тапки, бил себя по лбу ложкой и хохотал, когда Яна показывала, как прыгают лягушки.

Яна позволяла своему ребенку все, никогда не заставляла есть и покупала ему непрактично дорогую одежду. Ей нравилось дурачиться с ним, а потом расцеловывать в пухлые щечки. Испорченная косметика, разводы на зеркалах и испачканные полы были мелкими неприятностями, зато сколько радости они приносили Марку! Скорее всего, через сына Яна баловала маленькую девочку в себе. Ее детство прошло в коммуналке, ограничениях и строгости. Мало того, что она завидовала девочкам с роскошными куклами, еще и мать срывалась на ней после работы. От нее требовалось быть удобным тихим ребенком. Как пошла в школу, так еще и умным. Своего сына Яна не собиралась перестраивать, уже в восемь месяцев он имел свободы больше, чем она в восемь лет. Яне было проще наорать матом на теток, которые сообщали, что некрасиво, когда ребенок валяется в клумбе, чем ограничивать сына.

Вот и сейчас Марк придумал забавную игру: он бросал в Яну мягким конструктором. Если бы она такое вытворила в детстве, мама бы поставила ее в угол на целый час. Яна же театрально падала при каждом точном попадании в голову. Марк хохотал так, что заваливался набок, Яна щекотала его, издавая смешные звуки. Хоть Яна и много изучила о воспитании детей, мучить ребенка надоедливыми занятиями она не хотела. Яна выбрала собственную стратегию: показывала любовь всеми возможными способами и относилась к малышу, словно он был сформировавшейся личностью. С Марком Яна обсуждала грандиозные планы на будущее, предоставляла ему выбор продукта, который он хочет съесть, и не переживала, если он предпочитал игре с машинкой дегустацию песка.

— Какой же ты крутой пацан, Маркуша, — катала на коленках ребенка Яна. — Вот сейчас реально без шуток: таких крутых я еще не встречала.

Крутой пацан в это время пускал пузыри слюней и пытался вымазать ими Яну. Вытерев рот сыночку своей футболкой, Яна встала, взяв его на ручки.

— Но знаешь что? Я люблю тебя не потому что ты такой красавчик и имеешь отменное чувство юмора. И даже не потому что не засераешь мой музыкальный вкус. Знаю, он специфический. Я чертовски люблю тебя, просто потому что это ты. Вот такой слюнявый и щекастый ты, с глазами, как у твоего батяни, а на меня ваще не похожий. Не знаю, что будет завтра, через год, но точно знаю, что любить тебя буду всегда. Капец штуку серьезную тебе затираю, Маркуша.

Зевающий собеседник потребовал вечернюю порцию молока и, как ангелочек, заснул в своей постельке. Яна остановилась, поправляя ему одеялко, и прониклась собственными словами. Теперь, когда она стала похожа на человека: нормально спала, имела личное время и позитивные эмоции, смогла задуматься над тем, что раньше размещалось лишь на подсознательном уровне. Оказывается, что настоящая любовь наполняет, а не опустошает. Она дает силы, мотивирует и поддерживает. Даже если ответным источником является крохотное существо, которое все, что может, это улыбнуться тебе утром и приползти в объятья, если стукнулось.

Яна поняла, что любовь это навсегда. Она, как смертельная болезнь. От нее можно отвлечься, на время забыть, обманывать себя, запутывать. Все же рано или поздно она даст о себе знать. Любовь — смерть эгоизма, и от нее не сбежать.

Попивая чай на мягком диванчике, Яна слушала слегка угнетающую музыку и боролась со своими мыслями. Спокойствие, наедине сама с собой, аромат чая, что еще не покинул комнату. Ей захотелось разрядки не только эмоциональной, но и физической. Яна прилегла на диван и зашла на порносайт. Только после завершения карьеры онлифанс модели Яна снова начала мастурбировать. Ей уже не были нужны яркие фантазии и особенные игрушки. Теперь мастурбация стала максимально интимным процессом. Яна совершенно не думала о том, как выглядит со стороны, хотя раньше даже в такие моменты поглядывала на себя. Теперь разрядка была именно про погружение в себя, в себя настоящую. Постепенное и подлинное удовольствие без ненужного антуража и лишних мыслей.

Листая страницу за страницей новинок на сайте, Яна чувствовала только отвращение. Да, порой порно помогало включиться быстрее, только теперь искусственные позы и натянутые стоны напоминали о недавнем прошлом. Слишком сильно Яна расслабилась для порно, поэтому отбросила телефон и запустила руку под футболку.

Закрыв глаза, она сжимала грудь. Марк уже почти не пил молоко, поэтому Яна вновь научилась трогать себя так, как ей нравилось. Легкие касания сосков, затем потирания. Ее губы приоткрылись автоматически, когда она представила другие руки на своей груди. Да, она сейчас хотела бы поцелуев, без разницы каких: нежных или грязных. Медленно проводя рукой от груди до низа живота, Яна думала о теле с идентичной татуировкой.

Сначала