class="p1">Стук в дверь отвлекает меня от размышлений. Раздражение заиграло на краях моего настроения.

— В чем дело, Джулс? — Спрашиваю я, не пытаясь скрыть раздражение в голосе. Дверь открывается, но входит не Джулия.

— О… это ты? — Мой тон меняется, в нем смешиваются удивление и остаточный намек на разочарование. Григорий стоит на месте, как обычно невозмутимый, но в его глазах читается беспокойство, которое он не пытается скрыть.

— Да, я просто хотел тебя проведать.

Я приподнимаюсь на локте, пытаясь набраться бравады.

— Беспокоишься, что моя сексуальная привлекательность упадет вместе с кровяным давлением? — Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить, с сардоническим юмором, который не может скрыть скрытое напряжение.

Выражение лица Григория меняется, в его чертах мелькает понимание. При всей моей развязности и заслуженной уверенности в себе, колкости и замечания достают меня, пробивая броню.

— Ничто не может сделать тебя непривлекательной, Лана.

— Так, так, этот крутой парень показывает мягкую сторону? — Поддразниваю я, в моем голосе звучит игривый сарказм. В глубине души его забота затрагивает ту часть меня, которую я прячу под слоями бравады.

Губы Григория дрогнули в небольшой улыбке,

— Просто хочу убедиться, что ты хорошо держишься, Лана.

При звуке моего имени на его губах по мне прокатывается волна жара. Несмотря на мою склонность к контролю и доминированию, в искреннем беспокойстве Григория есть что-то такое, что пробуждает во мне желание иного рода.

— Ты слишком много волнуешься, здоровяк, — легкомысленно отвечаю я.

Он подходит ближе, и расстояние между нами сокращается с каждым шагом.

— А ты волнуешься недостаточно, — возражает он, его голос звучит низким гулом, который, кажется, резонирует в окружающем нас пространстве.

— Неужели? — Я бросаю вызов, наклоняя голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Может, я просто лучше это скрываю.

Григорий приблизился настолько, что я могу различить слабые намеки на цвет в его темных глазах, бушующее море эмоций, которые обычно скрыты.

— Или, может быть, ты заставила меня беспокоиться за тебя.

— А, так ты мой персональный волнитель? Как мне вообще так повезло? — Сарказм густой, но в нем есть нотки привязанности, которые я не пытаюсь скрыть.

Он не упускает ни секунды, наклоняется еще ближе, и его голос понижается до шепота.

— Наверное, ты сделала что-то правильно.

Воздух между нами потрескивает от электрического заряда, который предшествует буре. Его близость притягивает, и я чувствую, что наклоняюсь, притягиваюсь к нему, как мотылек к огню.

— А если я попрошу тебя перестать беспокоиться? — Пробормотала я, наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, и вопрос повис между нами, как вызов.

Взгляд Григория становится еще глубже, напряженным и непреклонным.

— Я бы сказал, что ты просишь невозможного, — признает он, его дыхание смешивается с моим. — Но ради тебя я готов на все.

Я чувствую, как взгляд Григория усиливается, в его глазах вспыхивает голод, который отражает мои собственные желания. Не говоря ни слова, он сокращает расстояние между нами, его прикосновения разжигают огонь по моей коже, который я не могу игнорировать. Его руки целенаправленно блуждают по моему телу, обследуя каждый изгиб, словно запоминая его. У меня перехватывает дыхание от этих ощущений, и я жажду новых прикосновений.

Его губы прижимаются к моим, яростно и требовательно. В его поцелуе чувствуется настоятельная необходимость, как будто он слишком долго сдерживался. Я отвечаю с нетерпением, отвечая на его пыл с такой же страстью.

Я тихонько стону ему в рот, но звук заглушается нашим жарким поцелуем. Руки Григория скользят вниз и обхватывают мою попку, притягивая меня ближе к себе.

Я чувствую, как его тело прижимается к моему, разжигая во мне первобытную потребность.

Его зубы касаются моей нижней губы, покусывая и дразня так, что по позвоночнику пробегают мурашки. Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям. Его пальцы скользят по моим бедрам, дразня, но так и не достигая того места, где он нужен мне больше всего. Мои ногти впиваются в его спину, побуждая его продолжать без слов.

Я чувствую, как его руки скользят по моим бедрам, дразняще касаясь чувствительной кожи. Пальцы Григория перебирают кружева моих трусиков, его теплое дыхание ласкает мою шею, когда он наклоняется ко мне.

— Ты чертовски сексуальна, — шепчет он мне на ухо, и от его грубого голоса по позвоночнику пробегают мурашки.

Я задыхаюсь, когда он внезапно стягивает с меня трусики, открывая меня его голодному взгляду.

— Посмотри на себя, — рвано дышит он, его пальцы обводят контур моей мокрой киски. — Ты уже готова для меня.

Я задыхаюсь, когда он хватает меня за волосы и притягивает мой рот к своему. Наши губы смыкаются в страстном поцелуе, от которого у меня по позвоночнику бегут мурашки. Его язык проникает в мой рот и начинает исследовать его, танцуя с моим.

Он наклоняется вперед, его горячее дыхание обдувает мои соски, когда он дразнит их своими губами. Я задыхаюсь, когда он проводит языком по одному из них, вызывая волну удовольствия.

— Тебе это нравится? — Спрашивает он, его голос низкий и хриплый. — Скажи мне.

— Да, — хнычу я, выгибая спину навстречу ему. — Пожалуйста, я хочу тебя.

Григорий рычит, его глаза темнеют от желания. Он вводит в меня пальцы, чувствуя, какая я мокрая. Он вводит и выводит их, задевая мою чувствительную точку, заставляя меня громко стонать.

Одним быстрым движением он поднимает меня и несет на кровать. Он бережно укладывает меня на нее, не сводя с меня глаз, забирается вместе со мной, его затвердевший член упирается мне в живот. Он горячий и толстый, как живое существо, испытывающее неутолимый голод.

Когда он ласкает мой слегка округлившийся живот, я понимаю, что миссионерский вариант сегодня не подходит. С яростным чувством голода я забираюсь на него сверху и беру все в свои руки.

Я сижу на нем, его эрегированный член пульсирует у моего входа. Я смотрю на его красивое лицо, такое серьезное и сосредоточенное, и решаю, что хочу сделать первый шаг.

Я медленно опускаюсь на него, чувствуя, как кончик его мужского достоинства раздвигает мои сочные складочки и проникает глубоко в мое ядро. Я тихо стону, принимая его целиком.

Руки Григория лежат на моих бедрах, направляя меня вверх и вниз по его длине. Он следит за моим лицом, его глаза горят желанием. Его мышцы напрягаются, когда он поднимается навстречу моим движениям. С каждым толчком мое удовольствие нарастает, все сильнее сжимаясь в животе.

— Да, вот так, — задыхаюсь я, прижимаясь к нему.

Я наклоняюсь вперед, мои груди касаются его груди, и я двигаюсь быстрее, вводя его глубже. Истощение, вызванное беременностью,