Проводник прошел по коридору к следующему купе. Над каменным ограждением, вдоль которого с пыхтением проходил поезд, Купер увидел дымовые трубы на островерхих крышах домов, покрытых грязью и все же вызывающих уверенность своим солидным видом. Купер любил Британию и британцев. Народ, породивший Шекспира и Брюнеля, а также Дрейка и Нельсона, заслуживал бессмертия. Возможно, его работа в Ливерпуле и таила в себе опасности, но он почувствовал радостное волнение, когда поезд дернулся и остановился на крытой станции.

– Юдифь, дети, за мной!

Выйдя из купе первым, Купер помахал носильщику. Когда весь их багаж был выгружен, к ним подошел какой-то мужчина аристократического вида, с трудом пробравшись через толпу других пассажиров, носильщиков и зевак. На нем был дорогой костюм, а на щеках и над верхней губой росло больше волос, чем на круглой голове.

– Мистер Мэйн? – тихо спросил он Купера, хотя свист пара и громкие голоса вокруг надежно защищали их от посторонних ушей.

– Капитан Буллок?

Уроженец Джорджии и секретный агент правительства Конфедерации Джеймс Данвуди Буллок коснулся полей своей шляпы:

– Миссис Мэйн… дети… сердечно приветствую вас в Ливерпуле. Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным?

– Дети любовались видами из окна, с тех пор как взошло солнце, – с улыбкой ответила Юдифь.

– А я почти не отрывался от чертежей, которые вы прислали мне в Айлингтон, – добавил Купер.

Чертежи доставил человек, который делал вид, что развозит образцы обоев.

– Прекрасно. Ну что ж, поехали? Я нанял кеб, он мигом доставит нас в пансион миссис Донли на Оксфорд-стрит. Пока это временное жилье. Я знаю, вы хотите найти что-нибудь более просторное и удобное.

Слегка повернувшись, последние слова он адресовал Юдифи. Когда Буллок улыбнулся ей, Купер обратил внимание, что его глаза постоянно двигаются, оглядывая лица встречных людей, окна домов и углы зданий. Вся эта секретность была не шуткой.

– Вам, возможно, понравится район Кросби, – продолжал Буллок, ведя семью Купера к выходу из вокзала; носильщик с вещами шел следом.

Когда они подошли к кебу, он небрежно взмахнул тростью с золоченым набалдашником, лишая надежды троих уличных мальчишек с печальными лицами, которые держали подносы, наполненные старыми подпорченными фруктами. Пока Мэйны забирались в кеб, Буллок стоял на тротуаре, зорко всматриваясь в толпу. Наконец он тоже запрыгнул внутрь, постучал тростью по потолку, и кеб тронулся.

– Нам предстоит очень много работы, Мэйн, но я не хочу вас торопить. Я понимаю, что вам нужно сначала устроиться…

Купер покачал головой:

– Пустое ожидание в Лондоне было хуже избытка работы. Мне не терпится поскорее начать.

– Вот и отлично. Для начала вы встретитесь с Прайоло, управляющим компанией «Фрейзер, Тренхолм» в Рамфорд-Плейс. Также я хочу познакомить вас с Джоном Лэрдом и его братом. Хотя с этими встречами нужно быть осторожнее. Миссис Мэйн, вы ведь понимаете те проблемы, с которыми мы здесь сталкиваемся?

– Думаю, понимаю, капитан. Закон о нейтралитете не позволяет строить и оснащать на британских верфях военные суда, если они предназначены для какой-либо стороны, с которой сама Британия не воюет.

– Вот это да! Совершенно верно. Какая умная у вас жена, старина!

Купер улыбнулся, Буллок быстро располагал к себе.

– Разумеется, этот закон сдерживает обе стороны, – продолжал капитан, – янки тоже не могут строить здесь свои военные корабли… Другое дело, что северяне не очень-то в них и нуждаются, а вот нам они необходимы. Хитрость заключается в том, что надо построить и оснастить корабль незаметно, чтобы не вмешалось правительство. К счастью, в законе есть брешь, которой мы можем воспользоваться, если у нас хватит хладнокровия. Ее обнаружил мой юрист. Я потом объясню подробно.

– А местные корабелы согласятся нарушить закон о нейтралитете? – спросила Юдифь.

– Британцы такие же люди, как и все, миссис Мэйн. Кто-то согласится, если сочтет это прибыльным. На самом деле у них больше предложений о контракте, чем они могут осилить. Но в городе есть джентльмены, которые не имеют никакого отношения к военно-морскому флоту, но хотят строить и переоснащать корабли.

– Корабли для прорыва блокады? – спросил Купер.

– Да. Кстати, вы знакомы с человеком, на которого мы работаем?

– С министром Мэллори? Пока нет. Все переговоры велись письменно.

– Весьма неглуп, хотя и принадлежит к тем южанам, которые хотят сохранить Союз.

– Я тоже был таким, капитан, – честно признался Купер.

Буллок в первый раз нахмурился:

– Вы хотите сказать, что мечтаете о воссоединении старого Союза?

– Я сказал «был», капитан. И раз уж нам предстоит работать бок о бок, скажу откровенно. – Он обнял за плечи вертевшуюся на месте дочь, чтобы угомонить ее; кеб покачнулся. – Мне отвратительна эта война. И особенно отвратительны дураки с обеих сторон, развязавшие ее. Но я принял решение встать на сторону Юга, поэтому мои личные убеждения не помешают мне исполнять свой долг, это я вам обещаю.

Буллок откашлялся, морщины на его лбу разгладились.

– О большем я и просить не смею, – добродушно сказал он, явно желая поскорее уйти от этой скользкой темы.

Он похвалил родителей за их прелестных детей, а потом с гордостью показал наклеенную на картон маленькую фотографию, на которой был изображен его новорожденный племянник Теодор. Мать мальчика, сестра Буллока, вышла замуж за члена родовитой нью-йоркской семьи Рузвельт.

– Боюсь, теперь она об этом сожалеет, – добавил он. – А вот и пансион миссис Донли.

Кеб остановился, и Буллок отвернулся от овального окна. Он первым выскочил наружу, чтобы развернуть складную ступеньку. Купер помог Юдифи и детям выйти, пока кучер сгружал чемоданы и баулы, громоздившиеся на крыше экипажа. Остановились они перед домом номер шесть, стоявшем в ряду одинаковых кирпичных строений. Внезапно с другой стороны кеба появилась дряхлая фигура в грязной юбке и залатанном свитере.

Из-под платка торчали седые космы, похожие на прутья веника. Женщина крепко сжимала ремень набитой тряпьем вонючей сумки, висевшей у нее на плече, а внимание, с каким она таращилась на Купера, было таким же странным, как и то, что на ее гладком лице он не заметил ни единой морщины.

– Пршупрощшеф, – пробормотала она, толкнув Купера, когда проходила мимо.

Буллок взмахнул тростью, а другой рукой внезапно схватил оборванку за волосы. Его движение было настолько неожиданным, что Мари-Луиза вскрикнула и в испуге бросилась к матери. Буллок резко дернул рукой, и седые волосы лжестарухи вместе с платком оказались у него в ладони, открыв коротко подстриженные светлые завитки.

– Тебя волосы выдали, Бетси! Скажи Дадли, чтобы в следующий раз не покупал тебе такой дешевый парик. Брысь отсюда!