бы удержала монстра. Судя по росту, он мог бы одним прыжком достигнуть второго этажа и ворваться в окно, даже не заметив стекла, но девушка продолжала бороться с железками. Руки не слушались, ноги дрожали, сердце стучало в ушах. Она резко ударила раму, отчего одно из стекол треснуло. Но дерево наконец-то встало на место. Справилась… и тут же отошла назад.

Стефани безотрывно смотрела на стекло, за которым клубился мрак. Вот. Сейчас. Еще мгновение. От стелющегося в душе страха у нее перехватило дыхание. Она застыла, ожидая, что вот-вот треснет рама, на пол полетят осколки стекла, а чудовищный рык оповестит о конце их с братом жизней.

Время шло. Стефани с трудом перевела взгляд на другое окно – на высокий витраж у кровати брата. Ей показалось, что громадная тень пронеслась снаружи в свете луны.

Девушка сжала кулаки и огляделась. Она не нашла ничего более тяжелого и опасного, чем старый канделябр на столике около Лорента, а потому, вытащив свечи, подхватила его и стала следить за окнами.

Стефани боялась звать на помощь. Опасалась, что крадущаяся под окнами тварь могла среагировать на крик. Убегать тоже не стала: совесть не позволяла оставить беспомощного брата. Поэтому девушка выжидала, встав между кроватью Лорента и витражами.

– Мадемуазель, что вы делаете? – В арочном проеме показалась Агата.

– Там! – Стефани кивком указала в сторону окна, продолжая крепко сжимать канделябр.

– Что там, мадемуазель? – Ремедистка спокойно двинулась к витражу, но пациентка грозно окрикнула ее.

– Не подходи туда!

Агата взглянула на Стефани так, будто та бредит.

– Я не сумасшедшая, – пробормотала девушка.

– Но там ничего нет. – Ремедистка все-таки приблизилась к окну. Коротко взглянув за стекло, она обернулась к пациентке. – Простите, вероятно, это моя вина. Возможно, я приготовила вам слишком крепкий настой. Иногда он вызывает кошмары или даже иллюзии. Положите канделябр и ложитесь в кровать. Я сейчас принесу вам другое успокоительное.

– Что? – Стефани скривилась. Ведь она ничего не выпила.

– Ложитесь. – Ремедистка улыбнулась.

– Нет! – твердо заявила девушка. – Послушайте, там за окнами, какое-то животное. Лучше сходите за помощью.

– Вам все приснилось, успокойтесь, – Агата говорила тихо и вкрадчиво, как разговаривают с умалишенными или детьми. – Если хотите, я…

Ремедистка не успела договорить, как витраж позади нее взорвался брызгами острых осколков.

Глава 7

Кусочки разноцветного стекла разлетелись по всей палате искрами фейерверков. Агата взвизгнула и упала на пол, закрывая голову руками. В помещение ворвался сильный ветер. Бежевые полотна ширм, что разделяли койки, раздулись, как паруса. Некоторые ограждения с металлическим звоном повалились на пол.

Стефани бросилась к стене около разбившегося витража, прижалась к холодному камню плечом и покрепче сжала железную ножку канделябра, приготовившись к атаке. Она ждала момента, когда огромные, покрытые бурой шерстью лапы ступят на пол, а в проеме появится голова.

У нее была одна попытка, чтобы нанести решительный удар в налитый кровью хищный желтый глаз. Вся она сосредоточилась, подчиняясь только этой цели. Агата, завывая, как побитая собака, встала на четвереньки и попыталась подняться, но запуталась в своей робе. Когда ремедистка наступила на собственную одежду, ей, видимо, показалось, что это ее потянул монстр, отчего она истошно завопила и дернулась, обдирая ладони о покрытый стеклянной крошкой пол. Ткань с резким треском порвалась. Край одежды, попавший под ногу, остался лежать на полу, а сама Агата с воплями, спотыкаясь, понеслась прочь из палаты. Завтра она будет рассказывать, как ее схватил зверь.

«Надеюсь, она кого-нибудь позовет», – подумала Стефани, не отводя взгляда от проема. Время для нее замерло. До напряженного слуха доносились непонятные шорохи, скрежет когтей и рычание.

«Сейчас… сейчас… – Девушка покрепче сжала канделябр руками и встала наизготовку. – Сейчас ты останешься без глаза, тварь…»

Все стихло. От напряжения Стефани сомкнула челюсти с такой силой, что у нее заболели зубы. Она почти перестала моргать, боясь упустить нужный момент.

– Волк! Во-олк! – донесся крик мужчины с улицы. – Он здесь! Сюда! Сю-юда!

В наступившей после возгласа тишине девушка отчетливо услышала собачье рычание. Привыкшая к охоте, она не могла спутать этот звук с чем-либо еще. Тут же воздух заполонили звуки: цокот копыт, мужские возгласы, звон доспехов, отчаянный лай.

– Скорее! Я вижу его! – вновь закричал все тот же мужчина.

Стефани не спешила выглядывать. На миг она подумала, что было бы неплохо посмотреть на происходящее снаружи через соседнее окно, но не решалась оставить открытый проем на тот случай, если волк все же решит запрыгнуть внутрь.

– Что случилось, мадемуазель? – В палату влетели стражники с рапирами наперевес. Те самые, которые принесли раненого сослуживца. Один из них был полноват, у другого имелись пышные усы.

– Там волк! – Девушка взмахнула подсвечником в сторону улицы.

Мужчины быстрым шагом пересекли палату и встали у разбитого окна, пытаясь оттеснить Стефани в сторону. Она извернулась и все-таки осторожно выглянула. Появление в палате двух вооруженных мужчин придало ей смелости. Стражник потянул ее за руку, чтобы убрать от проема. Стефани дернула плечом и окинула того недовольным взглядом. Мужчина что-то хотел сказать, но собравшаяся возле госпиталя толпа отвлекла и его внимание.

– Он убежал по бульвару Леплиль!

Девушка прищурилась. В фигуре мужчины под окном было что-то до боли знакомое, но она не могла толком разглядеть его черты, так как охотники уже окружили незнакомца. Всполохи от факелов играли тенями на его лице.

– Я видел его! Огромный черный волк. Черный. Глаза горят, как глотка Пламенного[10].

Стефани пыталась разглядеть говорившего, но с такого расстояния и при столь скудном свете это было почти невозможно. Лицо незнакомца казалось ей неправильным, несуразным, слишком угловатым, но при этом знакомым. Ее обуяла волнующая дрожь. Изо всех сил она старалась вспомнить, кто он, но не получалось. Почему это так важно? Стефани знала в округе многих людей. Конечно, она могла повстречать и этого незнакомца. Только что девушка пережила сильное беспокойство из-за крадущегося под окнами волка, но теперь, когда опасность была позади, мысли не собирались в кучу. Навалилась усталость, захотелось лечь в постель и больше ни о чем не думать.

– Эта ночь когда-нибудь закончится? – В палату быстрым шагом вошел Климент де Пероль. Он выглядел недовольным, но, дойдя до середины комнаты, остановился с задумчивым видом, продолжая бурчать что-то себе под нос. Вслед за ним прошли две незнакомые ремедистки и замерли около входа, ожидая указаний.

Ощущая, насколько кисельными стали ноги, Стефани отошла от окна. Под подошвами хрустела стеклянная крошка, а в голове до сих пор проносились образы случившегося. Не хватало еще раз упасть в обморок. Поэтому,