Она вручила главному магистрату небольшой кожаный мешочек, содержимое которого Форте мгновенно вытряхнул. Десятки крошечных полосок бумаги закружились в воздухе, словно бледные мотыльки. Публика замерла. Роз наблюдала за тем, как все листки, кроме одного, осели на пол. Оставшаяся полоска бумаги продолжала парить в воздухе, ныряя, вращаясь и выделывая безумные пируэты, пока Форте не поймал ее.

– Сальвестро Агости, – прочитал он. Слоги эхом разлетелись по обширному пространству, сложившись в незнакомое для Роз имя. Раздались аплодисменты – вначале редкие, а после переросшие в какофонию; со скамьи в передней части зала поднялся высокий мужчина. Его шелковый костюм наглядно демонстрировал богатство, пальцы украшали роскошные кольца. Он был похож на человека, готового принять власть. Нет, не совсем так: он был похож на человека, рассчитывавшего на это.

Весь остаток церемонии Роз блуждала мыслями, отгородившись от монотонного выступления Форте. Неприятные ощущения становились невыносимыми. Даже если бы ее не окружали последователи, она бы все равно в местах богослужения чувствовала себя самозванкой. Располагавшийся под храмом морг будто взывал к ней, напоминая об истинной причине ее прихода, поэтому она ни слова больше не слышала из речи о святых и святости.

Примерно через час вокруг Роз поднялся шум, и она вдруг осознала, что гости начинают вставать со своих мест и расходиться. Она вскочила на ноги. Все внимание толпы было приковано к выходу из Базилики, и никто, похоже, не замечал, как девушка двинулась к двери в дальнем углу храма.

Она скользнула внутрь, будто так и должно быть, дверь захлопнулась за ней с тихим, гулким щелчком, заперев ее на лестничной клетке.

Свечи, вставленные в светильники, озарили каменные стены, и ее тень вытянулась. Ступая на цыпочках, она спустилась по ступеням, с каждым выдохом из ее рта вырывалось теплое облачко, которое мгновенно рассеивалось на губах. Здесь, внизу, было холоднее. И тише. Казалось, будто сам воздух застыл и тяжестью давил на грудь Роз. Она побежала по коридору, повернула налево и снова налево, пока не оказалась у открытой двери. За ней она разглядела длинную комнату из белого мрамора.

Морг был не заперт. Или же кто-то уже находился внутри.

С бешено колотящимся сердцем в груди Роз выглянула из-за края дверного проема. Мысленно молясь, чтобы в морге было пусто, она оглядела ряды металлических столов – при виде накрытых простынями тел ей пришлось подавить внутреннее отвращение. Здесь пахло смертью: тошнотворная смесь гнили и бальзамирующего состава – но не это вынудило ее застыть на месте.

Кто-то стоял возле одного из тех самых столов. Кто-то знакомый и в то же время неузнаваемый, чье присутствие заставило ее принять защитную позу. В форме его фигура выглядела внушительной: медные регалии; красная нашивка на руке, напоминающая рану; сапоги, отполированные до чернильного блеска.

Настороженность Роз испарилась, и она вошла в морг, дважды щелкнув каблуками сапог.

– Дамиан.

Она протянула его имя, вложив ненависть в каждый слог, хотя их новая встреча стала для нее сродни удару в живот. Разумеется, у него был доступ в морг. И все же какого черта он здесь делал?

Дамиан застыл и уставился на нее, словно она призрак. Затем спохватился, его лицо сделалось непроницаемым, и по нему пробежала тень. Любому другому он показался бы грозным, но Роз не боялась его. Благодаря сапогам она была с ним почти одного роста, его широкие плечи говорили о том, что он больше полагался на силу, а не ловкость. Ее снова поразило то, насколько сильно он отличался от того прежнего, знакомого ей мальчишки. Мальчишки, за которым она когда-то гонялась по улицам и которого целовала в темноте.

Но главная причина, почему она не сбежала, читалась в чертах его лица. Если в прошлый раз он выглядел измученным, то сейчас – еле живым.

– Россана.

– Меня зовут Роз, как вам прекрасно известно, офицер.

Дамиану сделалось не по себе. Вот и славно. Он встал перед металлическим столом, загораживая собой тело.

– Почему ты произносишь его так?

– Как так?

– Будто это ругательство.

Роз лишь мило улыбнулась в ответ, и усталое лицо Дамиана исказила хмурая гримаса. Этот вид ему не шел. Практически каждое воспоминание Роз о нем было связано с улыбками – один из его резцов был очаровательно слегка искривлен. Теперь же она с трудом могла представить, что Дамиан когда-то улыбался. Он являл собой образцового солдата, висевшая за спиной аркебуза дополняла выражение неприязни на его лице. Интересно, застрелит ли он Роз, если та бросит ему вызов? Убьет с такой же легкостью, как и его отец, и будет только рад ее гибели?

Роз едва верилось, что когда-то она умоляла его не покидать ее. Когда-то она прижимала его жилистую руку к своей груди и с непоколебимой уверенностью считала, что Дамиан Вентури стал ей невероятно родным.

– Какого черта ты здесь делаешь? – требовательно спросил он, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Уголки его неулыбчивых губ недоверчиво дрогнули.

Святые, этим холодным приказным тоном он ужасно напоминал Баттисту. Кровь закипела в жилах Роз. Она мечтала снести генералу Вентури голову с плеч, а потом доставить ее на порог его дома и смотреть, как спокойствие Дамиана рушится.

– Могу спросить у тебя то же самое.

– Отвечай на вопрос.

– Считай это научным интересом.

Он переступил с ноги на ногу, сузил темные глаза.

– Ты никудышная лгунья, Россана.

Роз в три быстрых шага сократила разделявшее их расстояние.

– Я отличная лгунья, – сказала она, ощутив витающее между ними раздражение и не упустив из вида, как при этом рука Дамиана дернулась к аркебузе. Злоба сделала ее безрассудной, поэтому она, подавшись к нему, приблизилась губами к его уху. От него пахло амброй и мятой, детством и разбитыми надеждами. – И не смей, – добавила она, – называть меня Россаной.

Дамиан отшатнулся. Его губы приоткрылись, будто он собирался возразить, но, похоже, передумал.

– Я мог бы арестовать тебя за незаконное проникновение, – произнес он. – Ты же знаешь, морг закрыт для посещений.

– Мог бы, – согласилась Роз. – Но что-то мне подсказывает, что тебя здесь тоже не должно быть.

Его ноздри гневно раздулись, и некоторое время они, застряв в тупике обиды, просто смотрели друг на друга. Со стороны Роз это было всего лишь предположение, хотя и обоснованное. Она до сих пор читала Дамиана как книгу. Знала по его чересчур неподвижной позе, что он что-то скрывает. А характерный изгиб губ говорил о вине.

– В отличие от тебя у меня есть все полномочия находиться здесь, – возразил он.

– Возможно. Но это не значит, что ты должен быть здесь. – Роз выжидающе выгнула бровь.

Повисла пауза. Последовавший ответ Дамиана был кратким:

– Я пытаюсь раскрыть убийство. На самом деле, несколько убийств.

А вот это уже было интересно.

– Разумеется, речь идет не о двух заурядных, которых недавно нашли мертвыми. Разве тебе не следует сосредоточиться на поиске убийцы последователя? Слышала, сейчас это приоритетная задача.

Он втянул ноздрями воздух.

– У меня есть основание полагать, что они могут быть связаны.

– Какое основание?

– Тебя это не касается.

Роз перекинула хвост через плечо, в ее душе затаилось недовольство.

– Вообще-то касается. Видишь ли, мне хотелось бы