А ведь она ждала, что Нейтан станет писать и звонить, как и обещал. Несмотря на то, что Таня сама ему это запретила. Несмотря на множество цветистых фраз, которые она наговорила в своем тогдашнем стиле: что не верит в любовь на расстоянии, что отпускает его, что не стоит разбивать сад на руинах и обломках. Но на самом-то деле она надеялась, что Нейтан распознает неискренность её слов, возразит, скажет, что всё это полный бред, что он её любит и будет любить всегда, как бы далеко от неё не находился.

Глупые фантазии. Таня больше не позволяет себе воображать ничего подобного. Жизнь – не прекрасная добрая сказка. У неё ехидная ухмылка и бесконечный запас подлостей за пазухой. Не рассчитывай на особые щедрости – хватай то, что есть, и держи крепко, иначе можешь вообще остаться ни с чем.

И Таня держала. И старалась, чтобы дочь твердо знала – можно верить и доверять только себе, а любовь – это вообще запредельная галактика. Она для девушек из обеспеченных семей, которым еще в младенчестве подбирают жениха из своего круга, которые после школы выходят замуж и живут. Живут по-настоящему, а не существуют. В любви. Ну, или хотя бы в материальном благополучии.

На работу Таня теперь выходила после полудня. Администратор милого семейного ресторанчика – это тебе не взмыленная официантка затрапезной забегаловки. Умывшись и сделав примочки для глаз, Таня надеялась, что следов от слез не останется – не хватало еще, чтобы кто-то заметил их на работе.

Задумываться о значении своего сна Тане не хотелось: «Ночь прошла – сон за порог», – кажется, так говорится. Но когда вечером в дверях показался новый посетитель, Таня все-таки растерялась.

Это был Нейтан. Порядком изменившийся за восемнадцать лет, но вполне узнаваемый: стригся он теперь очень коротко, на щеках чернела щетина, но глаза остались прежними.

Она почувствовала, как каменеет лицо, как ноги слабеют в коленках и уже начинают подрагивать. Больше всего хотелось развернуться и скрыться в одном из подсобных помещений. Нельзя же так неожиданно, после стольких лет без малейшей надежды на новую встречу! Но всё-таки Таня взяла себя в руки, нацепила на губы стандартную приветливую улыбку и, пересилив свое смятение, двинулась навстречу:

‒ Добрый вечер! Столик забронирован? – она постаралась сделать вид, что не узнает его, но фокус не удался.

‒ Таня? – воскликнул Нейтан изумлённо-недоверчиво.

Слово резануло по самому сердцу: те же интонации, та же мягкость в голосе, с которой Нейтан всегда произносил её имя. И всё же Таня вскинула брови, создавая впечатление, что недоумевает:

‒ Мы знакомы?

Но, кажется, опять её игра оказалась неубедительной.

‒ Перестань, ‒ проговорил Нейтан одновременно и с просьбой, и с лёгким осуждением. Словно хорошей подруге, с которой общался не далее, чем вчера, да и вообще – виделся чуть ли не каждый день, поэтому ему разрешалось быть с ней непосредственным и прямолинейным.

Только вот всё не так.

‒ Пожалуйста, располагайтесь, где вам удобно. ‒ Таня ткнула ему в грудь ламинированной книжечкой меню. ‒ Выбирайте. Официант сейчас подойдёт.

Меню Нейтан взял, но снова произнёс:

‒ Таня! – На этот раз уверенно и призывно.

Но нет, она ни за что не откликнется!

Таня развернулась и направилась к стойке. И за то время, пока он сидел в кафе, она постоянно ловила его пронзительные взгляды.

Боги! Эти глубокие глаза цвета Bluebonnet! Как же легко в них утонуть. Но… точно нет, это не ее случай! Она остыла, охладела, она вычеркнула его из своей жизни! И когда Нейтан ушёл, Таня наконец-то вздохнула с облегчением. Но больше, все же, с сожалением.

Опять где-то глубоко в груди теплилась надежда: несмотря на то, что она столь демонстративно его отталкивала, делала вид, что не узнает, Нейтан не отступит, достучится до неё, заставит признать их давнее знакомство, и не просто знакомство, а связывающие их когда-то сильное чувство. Но он отступил. Всё как прежде. Разница только в том, что у Нейтана, похоже, жизнь сложилась прекрасно, а Таня в полном дерьме.

И правильно, что она отказалась его узнавать! Они существуют в разных мирах, параллельных, которым никогда не соединиться друг с другом. У каждого ‒ свой путь, и им не слиться в один на двоих. Вот пусть всё так и остаётся, а славный парень Нейтан Макфарлан, превратившийся теперь в потрясающего мужчину, катится лесом! К дьяволу! К черту!

Но он стоял недалеко от служебного входа, когда Таня вышла из кафе после окончания работы, и ее это только сильнее подкосило.

‒ Ну что ещё? ‒ с нарочитым раздражением проговорила она и поджала губы – слишком больно было на него смотреть.

‒ Не ожидал тебя здесь увидеть, ‒ осторожно произнёс Нейтан.

‒ И теперь решил убедиться, не изменила ли тебе память? Или зрение? ‒ получилось чересчур колко и язвительно. Но так с ним и надо!

‒ Ты изменилась, ‒ Нейтан нахмурился.

Похоже, всё-таки обиделся. Таня едва улыбнулась:

‒ Заметил? ‒ А потом глянула с вызовом. ‒ Ну а чего ты ожидал?

‒ Я был уверен, что ты уехала. Не знаю куда, но… учиться. Потом стала работать. Где-нибудь…

Нейтан замолчал в нерешительности, но Таня закончила сама, правда, мысленно: «… поприличней, а не в этой дыре». И на должности наверняка не такой.

‒ Я была бы не против, ‒ усмехнулась она. ‒ Но… помешали некоторые обстоятельства.

Во взгляде Нейтана появился вопрос, хотя озвучивать его он не торопился. Боялся услышать что-то слишком ужасное? Не хотел оказаться причастным? О, да!

‒ А у тебя, между прочим, есть дочь, ‒ в лоб заявила Таня. – Как две капли воды, похожая на тебя, с такими же амбициями – хочет поступить в колледж и навсегда вычеркнуть этот город из своей жизни.

Похоже, меня приравняли к тем, кого я наказываю. Но разве это преступление – восстанавливать справедливость? Разве там, где система юриспруденции остается бессильной, так уж непозволительно отдавать всё на откуп одному человеку, не связанному никакими условностями? Который не зависит ни от чего, и его основная задача – быть беспристрастным. Это очень сложная задача. Но выполнимая.

Смотрю в их лица. На первый взгляд – обычные люди, но на них явственно проступает печать греха. Они по-своему привлекательны и достаточно молоды, но уже вступили на путь зла: нарушают порядки, сеют хаос, разрушение. Смерть? Хотя до этого пока не доходило.

Полиция не дремлет, расследует преступления: грабежи, убийства. Но упускает тот тонкий момент, когда еще можно спасти душу, только повернувшую свой лик в сторону тьмы, только присматривавшуюся к неправедному пути. А ведь заметь его вовремя – и тех же грабежей и убийств стало бы куда меньше!