вид, что сейчас не произошло ничего необычного. Я как-нибудь подумаю об этом потом.

Мне хотелось поскорее нарушить эту неловкую тишину, что повисла между нами, поэтому я спросила:

— У тебя сегодня нет записей?

— Нет. Я перенес их на другое время. Устроил себе небольшой выходной. Я и так практически безвылазно работаю. Кстати, мне сейчас нужно будет навестить кое-кого, и я хотел, чтобы ты составила мне компанию, если ты не против. Хотя у тебя всё равно нет выбора, так как я всё ещё не доверяю тебе.

— Чонгуук… — протянула я.

— Никаких «но». Предвещая твое недовольство по поводу внешнего вида, я по-прежнему того же мнения, что и раньше — ты выглядишь прекрасно, — парировал он, задирая большой нос кверху, снимая солнечные очки с ворота футболки и помещая их на переносицу.

***

Выходя из его студии, мы попрощались с Чорин и, сев в машину, отправились в район, который был знаком мне не понаслышке. Здесь располагался Национальный госпиталь Сеула — медицинское учреждение, в котором стажировалась Мина. Немногим удавалось попасть сюда, но она очень долго и упорно трудилась, чтобы сейчас работать в нём.

Я вспомнила наш разговор с ней в кафе, и всё начало обретать некий смысл. Я совсем забыла о том, что она говорила, как видела Чонгука здесь достаточно часто. Мне даже было страшно представить, зачем мы сюда приехали.

Когда мы вышли из авто, я тихонько последовала за парнем, пытаясь скрыть тревогу. Он, видимо, чувствуя моё напряжение, аккуратно взял меня за руку, еле касаясь своими пальцами моих. Так мы поднялись несколько этажей вверх, пока не дошли до нужной палаты. Я осторожно прошла за Чоном в помещение и ахнула.

Там была его мама — Хеджин. Мисс Чон лежала на кровати, подключенная к каким-то проводам и капельницам. Тяжелая ткань обрамляла осунувшееся и побледневшее тело. Женщина, которую я помнила, раньше выглядела совершенно иначе: красивая, яркая, всегда приветливая и счастливая. Хотя, она потеряла недавно мужа, и, по-видимому, с ней случилось что-то плохое, раз она здесь оказалась.

Вот почему Чонгук так напрягся тогда, когда я спросила его про маму. Моё сердце сжалось от боли, когда я подумала о своих родителях. Хоть мои отношения с ними нельзя было назвать самыми лучшими и образцовыми, не представляю, чтобы чувствовала на месте Чона. На смену стыда, который я испытывала утром, пришли страх, огорчение и боль.

Боль. Вот, что сейчас испытывал Чонгук. Его рука слегка задрожала в волнении, и он немного сжал мою, пытаясь ухватиться за нее, словно за спасительную соломинку. Я, почувствовав это, тоже сжала его руку, показывая, что он сейчас не одинок.

Мисс Чон не спала, разглядывая пейзаж за окном, и сразу же обратила на нас внимание, как только мы вошли, а я, увидев ее взгляд, упавший на наши сцепленные руки, резко выдернула свою из хватки Чонгука, немного краснея.

Она слегка улыбнулась и тихо произнесла:

— Соён, дорогая моя! Сколько же я тебя не видела? Ты стала еще большей красавицей.

— Матушка Хеджин, здравствуйте! — ответила я, всё еще смущаясь.

Чонгук подошёл к матери и поцеловал нежно её в щёку, поправляя одеяло, которое сбилось.

— А со мной здороваться уже не нужно, мамуль? — попытался пошутить Чон, и, судя по виду, он всё еще был расстроен.

— Банни{?}[Bunny* - школьное прозвище главного героя, образованное от Bugs Bunny.], я тебя и так каждый день вижу, а с Ёни мы не виделись уже лет… — замолчала и задумалась мисс Чон, пытаясь вспомнить, когда последний раз мы встречались.

— Пять лет, матушка. Соён уехала, почти сразу после окончания школы. И хватит называть меня так, я давно уже не ребёнок.

Чонгук сейчас немного насупился, видимо, от того, что мама при мне назвала его школьным детским прозвищем.

— Для меня ты всегда будешь ребёнком. Ах, дорогой, забыла сказать. Тебя искал мистер Ли, он хотел обсудить что-то с тобой.

— Никуда не уходи, — бросил Чонгук, недоверчиво поглядывая на меня, — мамуль, проследи, чтобы она никуда не сбежала. Я сейчас вернусь, — договорил брюнет, скрываясь за дверью.

Проведя в палате некоторое время, я уже по-другому посмотрела на мисс Чон. Нет, она была всё той же добродушной матушкой, что готовила нам вкуснейший кимпаб, когда мы собирались у Чонов. Просто болезнь, о которой я пока ничего не знала, немного изменила её. Но она оставалась всё той же чудесной женщиной, которой я восхищалась в юности.

Я немного завидовала семье Чона, потому что его родители жили в идиллии. О таких семьях говорят, что у них всегда всё хорошо. В моей же всё было с точностью до наоборот. И сейчас, когда мне было уже не пятнадцать, я поняла, что повторила ошибку своих родителей. Вышла замуж за человека, которого не любила.

Я не знаю, кто из моих родителей кого не любил, но всё было совершенно не так, как должно. Они были сосредоточены только на том, чтобы устроиться материально. А, соответственно, устроить и меня. Поэтому они были счастливы, когда я вышла за Хосока — наследника достаточно обеспеченных людей.

Чонгук тоже был наследником, но, увы, пошёл не по стопам родителей и, соответственно, перестал быть кандидатом в потенциальные женихи в глазах моих родных. Даже если бы Чон не наговорил мне гадостей тогда на выпускном, а я не психанула, они все равно не дали бы мне выйти за него замуж.

— Дорогая, присядь. Хочу кое-что спросить у тебя, — молвила мисс Чон, подзывая меня к себе.

Отвлекаясь от своих мыслей, я подошла к кровати женщины и села рядом с ней, поправляя покрывало. Но заговорить не успела, так как она прервала меня:

— Я очень боюсь, что Чонгук останется совсем один, если меня не станет. Тебе ведь он раньше нравился? Я заметила это еще тогда. Поэтому спрошу и как его мама, и как женщина. Ты счастлива в браке с Хоби?

Мисс Чон застала меня врасплох. Она, словно видела насквозь и чувствовала сейчас то, что терзало