А поразвлечься она желала за карточным столом, и никак иначе.

* * *

В один промозглый ноябрьский вечер 1850 года какая-то женщина средних лет стояла под окном одного особняка на Страстном бульваре и пристально всматривалась в ярко освещенные окна. Несмотря на стужу, некоторые створки были отворены, на улицу вырывались звуки музыки, а судя по силуэтам пар, стремительно проносившимся мимо окон, в особняке танцевали, да так танцевали, что всем было жарко!

Женщина смахнула слезинку, холодившую ей щеку. Туда, к танцующим, ей не было ходу… Нет, не потому, что она какая-нибудь нищенка, с завистью глазевшая на веселье богатых и знатных людей! На ней был бархатный, отороченный соболем салоп. Под этим салопом – шелковое зеленое клетчатое платье, голубая бархатная кофточка, а пышные русые волосы прикрывала синяя атласная шапочка. Золотые с бриллиантами серьги мерцали в ушах, на мизинцах надеты два супира[15]– также с бриллиантиками, да еще широкое золотое кольцо на безымянном пальце правой руки. Из-за этого кольца все принимали ее за даму замужнюю, однако это была всего лишь некоторая утеха ее самолюбию. Дама эта вовсе не была замужем – она являлась всего лишь содержанкой богатого человека, которого любила всем сердцем, всей душой, всеми помыслами, которому принадлежала не только телом, но и всем существом своим.

О да, эта женщина прекрасно понимала, что они – неровня, что она – всего лишь тайная часть его жизни и никогда не появится с ним рядом в том обществе, к которому он принадлежал по рождению и положению. То, что она доброжелательно принята в его доме, было для нее истинным чудом. Мать ее возлюбленного так обожала сына, что всякую его причуду, самую несусветную, готова была возвести в абсолют совершенства. К тому же Луиза, – а женщину, которая сейчас стояла под окнами особняка на Страстном бульваре, звали Луиза Симон-Деманш и она была француженка, – сумела убедить семью своего любовника в том, что заботится лишь о его счастье, что ни на что не претендует, даже не мыслит мешать ему, и охотно отойдет в сторону, вообще исчезнет из его жизни, если он прикажет ей это сделать. Например, если он решит жениться.

Само собой, Луиза лукавила, когда распиналась перед матерью своего друга. Ее заветной мечтой было стать его женой – женой человека, которого она любила, которому вверилась вся, душой и телом, который сделался смыслом ее жизни. И она лелеяла надежду, что так же дорога ему. История человеческих отношений знает немало мезальянсов, которые заключены по страстной любви. Луиза слышала даже, что брат русского царя женился на женщине, которая была всего лишь графиней и, конечно, не годилась в жены человеку из царской семьи.

Она грустно усмехнулась. «Всего лишь графиня!» Хорошо сказано…

Нет, этот пример не годился. Вот, гораздо лучше другой. Луизе рассказывали о необыкновенно богатом барине по фамилии Шереметев, который сочетался браком со своей крепостной актрисой.

Вот это судьба! Почему бы и Луизе Деманш не удостоиться такой чудесной судьбы?

Ведь все началось так, как будто впереди одни только чудеса!

…Тот день 1841 года она вспоминала часто. Тетушка Жанна зашла за ней – погулять вместе. Луиза была занята работой – она служила модисткой в шляпной мастерской, – но стоял такой чудесный день! Париж словно бы принакрылся душистой дымкой – цвели яблони в садах. На Монмартре, который постепенно из заброшенного пригорода превратился в модное место для прогулок парижан, открылось новое кафе. Владельцем его являлся известный парижский ресторатор Поль Моризо, старинный приятель Жанны. Оба они были родом из Прованса – и даже помолвлены! Однако она вышла за другого, этот другой умер, Моризо тоже был теперь женат на другой, но их с Жанной отношения оставались по-прежнему нежными, хотя и целомудренными. Поль Моризо очень ценил тонкий вкус Жанны, а оттого и пригласил на открытие нового кафе.

Луизе не часто случалось бывать в таких изысканных заведениях. Эта роскошь интерьера – кафе вполне уместно смотрелось бы на Итальянском бульваре! – составляла очаровательный контраст с деревенским пейзажем и крутой улочкой Сен-Венсен, по которой было модно подниматься не в экипаже (под колеса приходилось подкладывать камни, чтобы карета не съехала вниз!), а пешком.

– Если людям не надоест ходить в гору и с горы, ты не будешь знать отбою от клиентов, – грубовато сказала тетушка Жанна.

– Как удачно, что англичане ввели в моду моцион, – весело отозвался Поль.

– У тебя бывают и англичане? – удивилась Жанна.

– Вот один из них, – заявил Поль, указывая на рослого молодого и очень красивого человека со светлыми волосами и голубыми глазами, в лице которого при этом было нечто восточное.

– Тише! – одернула Жанна бестактного приятеля.

– Да ведь англичане не знают по-французски, – с чистопровансальской наивностью воскликнул Поль.

– Но я не англичанин и я знаю по-французски, – улыбнулся молодой человек и поднял свой бокал вина: – Позвольте мне, чужестранцу, предложить тост за французских женщин!

Луиза прерывисто вздохнула, сердце ее вдруг забилось быстро-быстро – так этот иностранец был красив.

Их взгляды встретились, и он снова улыбнулся, приподнимая бокал, как бы подчеркивая, что и улыбается именно ей, и пьет именно за нее.

– О, эти русские бояре так экстравагантны… – пробормотала Жанна.

Вот так все это и началось. «Русский боярин» пригласил Луизу с Жанной за свой столик, а Поль Моризо, чтобы сгладить чуть не разгоревшийся международный скандал, угостил их кофе и модными итальянскими пирожными «макарони» за счет заведения.

Молодой человек представился. Его звали просто – Александр, а фамилию его Луиза никак не могла не то что запомнить, но даже просто повторить, поэтому он написал ее на листке, вырванном из записной книжки, и она потом держала этот листок под подушкой, украдкой целовала его и учила наизусть такую странную фамилию – Сухово-Кобылин… Но толком выговаривать ее Луиза научилась только в России, да и то не сразу.

За кофе Александр рассказал своим новым знакомым, что окончил с золотой медалью Московский университет и в том же году отправился в Гейдельберг. Он изучал философию в знаменитом университете, а иногда все бросал и пускался в странствия по Европе. Эту поездку в Париж он назвал самым счастливым событием в своей жизни и при этом так поглядел на Луизу, что тетушка Жанна, особа многоопытная и проницательная, украдкой хихикнула и пошла за буфетную стойку к Полю – поговорить о прошлом, чтобы не мешать молодым людям поговорить о настоящем.

Луиза жаловалась, что не может найти хорошей работы. Модисток в Париже слишком много – куда больше, чем покупательниц шляпок!

– А вы поезжайте в Россию. Вы найдете себе отличное место. Хотите, я вам даже рекомендацию дам? – И Александр вырвал из своей записной книжки еще один листок.