Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Заткнись, Мимси. Нужно поспать.
– Что он будет делать со своим одним глазом, если встретит волков?
– …
– А если мы уже уедем, когда он вернётся?
– Пойдёт по следу, не волнуйся. Будем как можно дольше тянуть время, чтобы его дождаться. Спи давай.
– Я вообще считаю, что он свалит без нас.
– Не веришь ему?
– Он не вернётся, вот увидишь.
– Он обещал. Вернётся.
Казалось, ночь длится целую вечность.
Утром, когда малышки проснулись, от них скрыли отсутствие Братча. Они были слишком малы и могли всё испортить. Беглый веселил их как мог, разговаривая смешными голосами, чтобы они подольше ничего не замечали.
Первым проснулся толстяк Берг. Они услышали, как он ходит по сараю и расталкивает остальных. Он постучался в фургон:
– Вы выходите, малышня?
– Да-да, идём!
Десять минут спустя он вернулся и поколотил в дверь покрепче:
– Я уже согрел молоко для барышень-красавиц! Хотите, чтобы оно остыло?
– Толстяк Берг, мы сейчас! Одеваем девчонок!
В ответ он заворчал, гремя котелками:
– Ишь ты, можно подумать, там у нас принцессы! Вы хоть до вечера-то управитесь? Или уже к завтрему вас ждать?
– Сейчас-сейчас, минуту!
Наконец они выбрались из фургона, старательно делая вид, будто только что проснулись.
– Ранние пташки, ничего не скажешь, – проворчал толстяк Берг, раздавая еду. – Проголодались, барышни-красавицы?
Малышки, перепачканные молоком, похрюкивали от удовольствия.
– Скоро вы там, Берг? Поторопи мелюзгу. Мы не можем торчать тут весь день.
Смерч метался туда-сюда, как волк в клетке. Его люди, чьи лица с каждым днём становились всё чернее от прорастающей щетины, уже давно увязали вещи. Стало, похоже, ещё холоднее. Лошади дрожали и били копытами, сгорая от нетерпения поскорее пуститься в путь.
Кучер повернулся к детям:
– Поспешите, малыши…
И вот тут-то Светлячок (а может, Букашка, неважно) спросила своим тоненьким, похожим на пение свистульки голоском:
– А Братч? Он что, есть не будет?
Мимси не успела закрыть ей рот.
– А и правда, – спохватился кучер. – Этот-то куда подевался?
Оборотни резко побросали свои дела и посмотрели на детей.
Пётр как ни в чём не бывало указал подбородком в сторону берёзовой рощицы позади сарая:
– Отошёл, наверное… У него всю ночь живот крутило.
Смерч не купился на эту ложь. Он быстро осмотрел рощицу и понял, что их надули. Вернувшись в сарай, весь багровый от гнева, он принялся лупить Петра тростью.
– Где он? Где? Говори!
Он бил мальчика с такой яростью, будто перед ним – опасное дикое животное. Беглый катался по земле, прикрывая голову руками. Большой Каль попытался вмешаться:
– Перестаньте, он ни в чём не виноват!
Вожак оборотней хлестнул и его по лопаткам:
– Тоже захотел получить, гнида?
Малышки в ужасе завопили. Мимси хотела броситься в драку, но толстяк Берг оттолкнул её.
– Смерч, угомонись, – сказал он.
Он схватил оборотня за плечо, и между ними завязалась молчаливая рукопашная схватка. Через несколько секунд Смерч выронил трость.
Шрам у него на скуле стал алым и казался струйкой крови. Он задыхался от ярости.
– Да как ты смеешь…
– Одного уже потеряли. Не искалечь остальных, Смерч, – мягко произнёс толстяк Берг.
Оборотень обернулся к своим приспешникам:
– Куда вы смотрели? По коням! Вернуть его, а не то…
И тут вдалеке раздался какой-то звук.
Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!
Это звенели колокольчики. Звенели чуть слышно, но лошади мигом навострили уши.
Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!
Смерч застыл на месте. К ним приближались чьи-то сани.
«Братч, – сразу же подумала Мимси. – У него получилось!»
Она первой бросилась наружу, за ней – и остальные. Оборотни тщетно пытались их остановить.
Дровяной сарай стоял на возвышении, и вокруг густой стеной росли высокие ели. Сверкающий, почти слепящий туман клубился среди стволов, и казалось, будто деревья подвешены над землёй. И вот откуда-то оттуда, из глубины этого низко стелющегося тумана, доносился звон, который становился всё громче.
Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!
– Братч! – закричала Мимси, сложив ладони рупором. – Братч! Мы здесь!
К чистому и лёгкому звону колокольчиков добавились другие звуки – скрип повозки и тяжёлая поступь коня.
– Все – внутрь, быстро! – приказал Смерч.
Вместе с двумя другими оборотнями он занял позицию перед сараем, держа наготове трость.
– Запри детей в фургоне, Берг. Быстро!
Никто не двинулся с места.
Сначала показалась лошадь. Старая кривоногая кляча, запорошённая снегом, громко дыша, показалась из-за деревьев.
Она с большим трудом тянула сани вроде тех, в каких лесники перевозят брёвна. Сани скрипели и трещали так, будто грозили в любую секунду рассыпаться на мелкие щепки.
Одинокая фигура восседала на облучке.
Мимси сразу узнала красную шапку, которую ему отдал Пётр.
– Братч! – завопили малышки. – Это Братч!
Одноглазый не ответил на их приветствие. Даже когда они бросились к нему, крича и размахивая руками. Съёжившись под толстым слоем снега, который искрился на его одеяле, он с суровым вниманием следил одним глазом за дорогой, зажав поводья между колен.
– Братч! Братч!
Бубенчики всё звенели и звенели, назойливые, точно шмель.
Динь-дилинь-дилинь!
У поворота на тропинку, которая вела вверх, к сараю, лошадь вдруг рухнула в снег, выпустив изо рта целое облако белой пены.
Все побежали к саням, по колено увязая в свежем снегу, которого щедро намело за ночь.
– Братч! Братч!
Кучер в красной шапке сидел всё в той же позе. Его одинокий глаз застыл, будто стеклянный, брови покрылись инеем, а на коже появились голубоватые разводы.
– Разойдитесь, – приказал Большой Каль.
Когда толстяк Берг хотел снять его с облучка, Братч опрокинулся набок и бревном повалился в снег.
Каль встряхнул мальчика, тщетно пытаясь разбудить. Пальто на нём было разодрано в клочья на плече и карманах. Кто это сделал? Волки? Собаки, которых натравили лесники? Должно быть, он нашёл их хижину, украл сани и пытался убежать от погони?